Перрон – тоже слишком громкое слово. Куча колдобин на асфальте, которому сто лет в обед. Вдоль бетонной плиты чуть дальше – местные торговцы пирогами, янтарными бусами, газетами и семечками. Галдят наперебой. Тоже встречают Кловский поезд. Он стоит здесь всего минуту, а они носятся под окнами и тулят пассажирам свой неказистый товар. Кто более ушлый – договаривается с проводниками, чтобы разрешили проехать до Ясени в плацкарте и попробовать распродаться дорогой. А оттуда на встречном дизеле они вернутся домой.
Назар глянул на убегающую вдаль ленту железной дороги и оперся задницей на капот, скрестив руки на груди.
- Ждешь кого? – услышал он рядом дребезжащий старушечий голос. Назар скосил глаза и наткнулся на бабку с ведром бледно-розовых пионов. Усмехнулся и ответил:
- Ну, жду.
- Девушку? Цветов бы взял! Такой жених и без цветов. Смотри какие! Задаром почти отдам, а то повянут.
- Сколько?
- Десятка за ветку. Букетик сообразим, клеёночка есть.
- Ну, если клеёночка… - хмыкнул Назар и полез за кошельком. – Давай, что ли, штук пять. Посвежее.
- Выбирай.
Бабка принялась перебирать бутоны, показывая во всей красе то один, то другой. И еще через десять минут на заднем сидении «лексуса» лежал букет. В клеёночке.
Но девушка, которой были предназначены купленные по случаю цветы, пока еще ничего не подозревала. Стояла у окна, подперев голову ладошкой, и уныло рассматривала проплывающий мимо пейзаж. Лес, лес, лес, сменяющийся буреломом. Поездка была такой же скучной. Не только потому, что отец выкупил ей оба места в купе, чтобы, как он выразился, какой сосед непутевый не попался. Но и вообще на весь вагон СВ кроме Миланы ехало всего одно семейство, годящееся ей в родители и направляющееся через границу дальше на запад. Всей радости – что выспалась. Кондиционер успешно побеждал жару, и потому выглядела она бодрой и свежей, что, к сожалению, совсем не улучшало ей настроения. Она все еще злилась на отца за его выдумку, хотя и сдерживалась до последней минуты в отчем доме, беспрестанно напоминая себе о квартире и банковских картах.
Поезд наконец медленно подполз к станции, Милана лишь вздохнула, увидав захудалое строение, и живо представила себе его центром здешней общественной жизни. За ним главная площадь с обязательным памятником кому-нибудь, справа – базар, слева – дом культуры. Вот же занесло! Когда вдруг взгляд ее зацепился за статную фигуру парня, который вместе с машиной совершенно не вписывался в общую картину.
- Ого! – хмыкнула она себе под нос, разглядывая сначала его, потом автомобиль. – Ну ничего себе, какие у них тут экземпляры водятся.
Локомотив продолжал тащить вагоны вдоль перрона.
- Рудослав! Стоянка одна минута, – сообщила проводница, глянув на Милану.
Та отвлеклась, а когда снова выглянула в окно, парня уже и след простыл. То ли вагон далеко отъехал, хотя она и вытягивала шею, чтобы разглядеть получше, то ли хозяин определенно крутой тачки отправился дальше по своим делам.
Состав дернулся в последний раз и остановился. Проводница открыла дверь вагона, и в лицо Милане ударил поток воздуха, в котором смешался дым и приближающийся дождь. Смирившись с неизбежным, она откинула за спину прядь волос, легко сбежала по подножке…
… и обнаружила, что вообще единственная, кто вышел на этой дурацкой станции.
В следующее мгновение на нее уже летела какая-то дородная косматая тетка с картонной табличкой, на которой выведено черным маркером «Сдаю жильё», и воплем скороговоркой: «В санаторий? Жилье нужно? Подвезем недорого, комната опрятная, чистая, с отдельным входом!»
