Зеленые оборотни. Рассказы о хищных растениях - страница 13

Далее следует период, на котором ввиду его большой значимости мы остановимся отдельно.

Такова предыстория изучения насекомоядных растений. Роот и Гёте заложили здесь первые камни в построенном затем ботаниками здании. Но они не стали двигаться дальше, к полному познанию любопытного явления. Роота как врача, видимо, больше интересовала основная профессия. А Гёте в это время был уже по уши увлечен морфологией, в которой, надо сказать, и добился замечательных успехов. Ученые до сих пор отзываются об этих работах весьма высоко, хотя при жизни веймарского отшельника они не были оценены по заслугам.

Как отмечает В. Бельше, «… высокий авторитет его как поэта мешал современникам объективно оценить его как естествоиспытателя». Впрочем, такова участь всех гениев. «Великих людей, – пишет немецкий ботаник и микробиолог Фердинанд Кон, – можно сравнить с отдельными вершинами горных хребтов. Об их высоте можно правильно судить только на расстоянии, когда они резко выделяются среди своих соседей, и нередко эти последние даже затмевают их своею кажущейся величиною. Такую пробу истинного величия выдержал Гёте».

Наука, как мы знаем, не любит подолгу топтаться на одном месте. Она рвется вперед и вперед. А тут такой интересный объект! Все это позволяло надеяться, что открытый у росянки феномен непременно заинтересует других исследователей и, по меньшей мере, некоторые из них двинутся дальше, займутся изучением причин и механизмов.

Но такого, увы, не случилось. Находка двух любознательных немцев, говоря по большому счету, более 70 лет оставалась фактически невостребованной. Никто из тогдашних естествоиспытателей не задумывался, для чего росянке хватательные приспособления. Уж не кровожадные ли (тьфу! тьфу!) наклонности у живописного болотного жителя?

Но возможность мухоедства со стороны растений вызывала большие сомнения. Такие мысли во времена Гёте посчитали бы слишком крамольными. Ведь самое существенное различие между двумя царствами природы заключается именно в способе питания. У растений – один, у животных – совершенно другой.

Первые получают из внешней среды лишь минеральные вещества и при участии энергии солнца и двуокиси углерода строят из них сложные соединения. Им совершенно несвойственно такое понятие, как желудок. У вторых он есть и требует в готовом виде белки, жиры и углеводы. Они перевариваются там с помощью ферментов. Только за счет солей и воды животные существовать не умеют. Двуокись углерода им тем более не нужна, т. к. их организм не приспособлен к фотосинтезу и не может самостоятельно создавать органические вещества.

Мухоедство в зеленом мире, следовательно, противоречило всему, что тогда было известно об особенностях растительных и животных организмов. Поэтому появлявшиеся время от времени вести о хищных «замашках» у тех или иных растений никого не убеждали, упирались в глухую стену недоверия. Оно казалось вполне естественным.

Интересно высказался в этой связи уже упоминавшийся выше Ф. Кон: «У каждой науки есть своя кладовая, куда складывается все, что не находит места в благоустроенных хоромах учебного здания; в такую-то кладовую были сданы россказни о “плотоядных растениях”». В XX веке в похожих ситуациях использовались термины «басня», «байка», а сегодня – «лженаука».

Случалось, что под эти ярлыки попадали и истинные открытия!

…Проходят десятилетия, а иногда – века. И неожиданно для всех какой-нибудь дотошный исследователь вдруг обнаруживает в забытой кладовой самую настоящую драгоценность. Нечто похожее произошло и в данном случае. Минуло почти сто лет, прежде чем ботаники на полном серьезе вновь заинтересовались странным поведением росянки, похожим на хищничество. Возможно ли такое в принципе в растительном мире? Ответ на данный вопрос, ко всеобщему изумлению, оказался утвердительным. Доказательство предоставили Дарвины – отец и сын.