– Мудрец-самоучка. Ты то откуда такое знаешь? – в улыбке раскосые глаза Мусы превратились совсем в узкие щелочки.
– Книги читаю.
– А ты разве умеешь?
– Научился.
– Молодец. А я… Ахун говорит, главное Коран наизусть вызубрить…
– Правильно говорит.
– А иероглифы писать научился?
– Учусь потихоньку.
– Сам жениться когда будешь-то?
– Как только сдам экзамены на наставника. Много еще премудростей освоить надо.
– А… чуть не забыл. У вас на вывеске краска стерлась.
Эбду вышел вместе с Мусой на улицу. И правда. Размашистые, как бойцы наизготовку, серебристые иероглифы: «Школа боевого мастерства «Зеленый Вихрь» на черной лаковой вывеске оказались побитыми недавним градом и выглядели теперь, словно покалеченные воины.
Едва друзья вынесли наружу лестницу и краски, как на окраине деревни неожиданно раздался шум, прогремело несколько ружейных выстрелов. Словно из-под земли выросла огромная толпа вооруженных «длинноволосых». Так прозвали повстанцев-тайпинов. Впереди себя они несли сколоченный из жердей крест с фигуркой распятого мученика. А на белом, боевом знамени было изображено его лицо: узкое, изможденное, с терновым венцом на лбу и сияющим золотым нимбом над головой. Дунгане в страхе попрятались по домам, подпирая ворота, чем только придется. Повстанцы мирно дошли до рыночной площади и потребовали встречу с деревенским головой. На переговоры с ними вышли деревенский староста Любуза Многословный и отец Эбду, по прозвищу Железный Кулак. Тайпины пообещали никого не трогать, если им дадут провиант и пару дней отдыха. Сдержав слово, через два дня они покинули деревню, переправившись на южный берег реки. Деревенские жители с облегчением вздохнули. Однако, как говорится, не тут-то было. На следующий день из уездного города прибыл отряд восьмизнаменных во главе с командиром гарнизона по имени Тун Бао и местным правителем по имени Чжан Сяолунь. Всех жителей деревни согнали на рыночную площадь.
– Мерзавцы! Изменники! А ну признавайтесь, кто помогал «длинноволосым» бандитам?! – прорычал Чжан Сяолунь.
Вперед вышли Любуза и отец Эбду.
– Они сами сюда заявились… Мы им не помогали… – в один голос заявили они.
– Обязанность каждого подданного Небесного правителя оказывать сопротивление мятежникам. Кто не выполняет императорскую волю, является пособником и таким же преступником, – голос правителя гремел подобно раскатам грома.
– Они попросились всего на два дня… Иначе убили бы нас всех… – страх покрыл лица отвечающих, и голоса их зазвучали слабо и жалостливо.
– Заткнитесь!.. Стража! Связать изменников!
Солдаты точас же послушно подбежали, скрутили и связали им руки.
– Каждому по сто ударов палкой.
Солдаты немедленно принялись сооружать из привезенных с собой шестов перекладину.
– Кто перевозил «длиноволосых» через реку?! – оглядывая толпу, грозно оскалил зубы уездный правитель Чжан Сяолунь.
Из толпы на подкашивающихся от страха ногах вышли три лодочника. Одним из них был Муса.
– А этим преступникам, – он обвел пальцем подрагивающих от страха паромщиков, – за пособничество разбойникам назначается наказание «Укус хорька»! – Чжан Сяолунь обернулся к командиру гарнизона. – Уважаемый командир Тун Бао, я прошу вас сейчас же выполнить мой приказ.
Командир Тун Бао спрыгнул с коня. За ним последовалло несколько солдат. Они скрутили лодочников и нагнули их головы к земле.
Собравшийся народ застыл, словно всех, включая и млад и стар, охватил единовременный паралич. Было слышно, как в воздухе с жужжанием покружил и унесся прочь черный с желтыми полосами шмель.
