На этот раз Ханна зашла в кабинет Ольги вместе со мной и незаметно пристроилась в уголке. Стефа привычно обнаружилась рядом с Ольгой.
– Здравствуйте, дамы, рад вас видеть, – поздоровался я, непринуждённо занимая удобное кресло. – Сразу могу вас обрадовать: архиепископ Трира закрыл контракт, так что уже буквально через пару-тройку дней ваши девочки приедут домой. Все целы и невредимы, просто съездили в турпоездку за счёт его высокопреосвященства. Им там, правда, пришлось помочь нашим инженерным подразделениям с земляными работами – мы там все крестьянские поля перекопали. Вот кому, кстати, не позавидуешь, так это местным крестьянам – наши парни бетона не пожалели.
– Ну наконец-то, – отозвалась Ольга. – Нам уже надоело здесь сидеть.
– Не от меня зависело, – немного виновато сказал я.
– Да ясно, что не от тебя, – отмахнулась она. – Давай о деле: ты уже знаешь, что князь вызывал Ханну?
– Знаю, что он собирался поговорить с вами, – кивнул я. – Что именно он говорил – не знаю, но тема разговора мне известна. Собственно, я и приехал, чтобы обсудить ситуацию с этим сплавом.
– Это не сплав на самом деле, – поправила меня Ольга.
– Да мне без разницы, что это такое, – небрежно сказал я. – Мне в этом разбираться ни к чему – я, в конце концов, гуманитарий.
– С каких это пор боевики стали гуманитариями? – поразилась Стефа. – Вы же больше по избиениям и убийствам?
– Но это всё-таки работа с людьми, – легко парировал я, – а не с бездушными железками.
– Смешно, – хмыкнула Стефа. – И всё же шутка довольно сомнительная. Боевик есть боевик.
Что ни говори, а всё-таки этот мир намного честнее моего старого – здесь предпочитают называть вещи своими именами, даже если имена выходят не очень приглядными. Это в том мире уже никто не удивляется, когда бомбардировку города называют гуманитарной акцией, а фонд мира финансирует закупку оружия. В этом мире оруэлловский новояз[3] пока не изобрели.
– Давай всё же не будем отвлекаться, Стефа, – поморщилась Ольга. – На самом деле, Кеннер, мы и сами не знаем, куда это вещество отнести, оно в стандартную классификацию плохо помещается.
– Насколько я помню, сами карлы свою продукцию называют сплавами и голову над этим не ломают, – заметил я.
– Мы предпочитаем использовать название.
– У него и название есть? – удивился я.
– Есть, – подтвердила Ольга. – Ренит.
Я не сдержался и захохотал.
– А скромно-то до чего, – сказал я сквозь смех.
– Ну, был ещё вариант «кеннерит», – смутилась Ольга. – А вообще, что тебе не нравится? – она почти сразу оправилась от смущения и посмотрела на меня с вызовом.
– Не то чтобы не нравится, – объяснил я, – просто такое название не годится. Я понимаю, что вы его придумали ещё до разговора с князем, но сейчас ситуация изменилась, и это название тоже надо менять. Это секретный сплав, помните? Никто не должен знать, откуда он появляется. А «ренит» – это прямое указание на источник. «Кеннерит» чуть получше, потому что переводит внимание на меня, но тоже не годится.
– Мы, вообще-то, кеннеритом его не в твою честь хотели назвать, – с оттенком раздражения заметила Ольга.
– Да у меня и мысли не было, что вы решили меня прославить, – усмехнулся я. – Но подумают-то в первую очередь, что это я его в свою честь назвал.
– Ну и чем тебе не нравится? Подумают же на тебя, а не на нас.
– Кто поглупее, подумает на меня, – согласился я. – А кто поумнее, тот сообразит, что мне такое самолюбование не свойственно, и задумается. А потом вспомнит, что был ещё такой Кеннер Ренский, а потом ему в голову придёт мысль: а не замешаны ли здесь Ренские? Нет, это название всё-таки не годится.
