Земли полуночи - страница 17

– Понятно, – тяжело вздохнула Ольга. – Сделаем.

– Ну, всё не так уж страшно, – успокаивающим тоном сказал я. – Вспомни о будущих доходах, и дело сразу предстанет в другом свете.

– Только это и утешает, – проворчала она.

– И ещё один момент – кто у вас занимается финансами? Пусть свяжется с Кирой и обговорит варианты платежа за поставки сплава. Прямых платежей от нас к вам быть не должно.

– Да вот Ханна и занимается, – посмотрела на неё Ольга.

– Я поняла, – отозвалась Ханна. – Сделаю.

– В таком случае у меня всё – ну, в основном. Детали будем уже согласовывать по ходу дела.

Сёстры переглянулись, и Стефа встала.

– Пойдём, Кеннер, – мягко сказала она. – Ольге ты работы подкинул, ну а сам наверняка хочешь насчёт учёбы поговорить.

– Хочу, – подтвердил я, тоже вставая. – Ольга, госпожа Ханна, до свидания.

Мы со Стефой не торопясь двинулись по коридору – глядя на эти широкие коридоры и просторные комнаты, сложно поверить, что ты глубоко под землёй. Окон, правда, нет, но всё равно, это далеко не подземный бункер. Скорее уж подземный дворец.

– Сказать по правде, Кеннер, – заговорила Стефа, – мы даже рады, что пересидели под землёй свадьбу Милы. Её ведь и пропустить было никак нельзя, и присутствовать на ней тяжело, особенно для Ольги. Представь, как все поздравляли бы её со свадьбой дочери.

Действительно, Ольге это вряд ли доставило бы удовольствие, а так получилась вполне уважительная причина для отсутствия. Моя циничная часть тут же предположила, что возможность пропустить свадьбу наверняка сыграла немалую роль в их решении немного посидеть под землёй.

– Должна же быть хоть такая приятная сторона, – усмехнулся я. – Кстати, бабушка – не расскажешь, что там у вас с князем? Из-за чего вы поссорились?

– Да по глупости, как обычно люди и ссорятся, – с досадой ответила она. – Но здесь в двух словах не ответишь, надо предысторию рассказывать.

– Расскажи, – попросил я.

– Ну, ты ведь знаешь, что у нас война была. Когда она утихла, у нас остались одни дети, и мы с Олей старшие. Старшие только относительно прочих – так-то мы были ещё студентками, хоть и почти выпускницами. И вот представь: целая толпа детишек, вплоть до грудничков, и мы с Олей ответственные за эту ораву. А ведь война хоть и закончилась, шакалы вокруг остались. Нас понемногу пощипывали со всех сторон, и там Тирины нам помогать уже не собирались – Алину у нас, кроме деда, никто не интересовал. Можешь себе представить, каково нам приходилось, мы все были постоянно на нервах. Кстати, то цементное производство, которое мы благодаря тебе у Греков отобрали – оно ведь нашим было. Греки как раз тогда его у нас и оторвали. В общем, у Ольги и так всегда характер был резковат, а там окончательно испортился.

– Резковат характер – это ты довольно мягко сказала, – заметил я поморщившись. Неприятные воспоминания никуда не делись.

– Она сейчас гораздо мягче стала, – Стефа посмотрела на меня. – Я Ольгу не собираюсь оправдывать, но ей в последнее время пришлось очень многое передумать о своём поведении. Дочь, которую она презирала, добилась потрясающих успехов не благодаря, а вопреки ей. Внук от бездарного, на котором она ещё до рождения поставила крест, вдруг оказался не только невероятно способным Владеющим, но и гениальным организатором.

– Ну так уж и гениальным, – пробормотал я в смущении.

– Другое слово здесь трудно подобрать, – пожала плечами она. – Как только тебе исполнилось четырнадцать, и ты получил право управления семьёй, вы рванули вверх настолько стремительно, что никто до сих пор прийти в себя не может. Шесть лет назад вы были, по сути, полумещанами. Сейчас Арди – самая богатая семья княжества, да и самая влиятельная, наверное. Князь к тебе прислушивается, как не к каждому советнику. В общем, глядя на такую дочь и такого внука, ей хочешь не хочешь, пришлось задуматься: а может, проблема всё-таки в ней самой? Поверь, Кеннер – Ольга уже не та Ольга, с которой ты впервые встретился шесть лет назад. Точно так же Милослава совсем не та Мила, которая была её дочерью. Они не могут помириться просто потому, что друг друга не узнают. Те они, которые ссорились, давно в прошлом. Не с кем уже мириться, понимаешь?