Земли - страница 3

Ему не надо было ничего говорить. Он понял её без слов. Сияние рук погасло, и он смог встать. Они шли к Замку и разговаривали без слов, ибо слышали мысли друг друга. И только обоим приходилось сдерживаться, чтобы другой не услышал самого сокровенного: как им обоим хотелось оказаться только вдвоём, как им обоим хотелось сбросить друг с друга всю одежду и утонуть в ароматах друг друга, наслаждаясь бесконечным блаженством обладания.

Было ли это всё наяву? А если было, то, как закончилось? Что сказал Звездочёт и Староста? Ведь в случае «было» рухнули не просто устои Земель, но и монархический порядок изрядно подрастерял свои позиции. Королева, особенно замужняя Королева, никак не может позволить себе гулять под проливным дождём в самой опасной части Земель. А если «не было», то почему так сладко ноет в груди, а руки бережно прижимают к сердцу это канареечное чудо? Безвременная амнезия…

А вот и Замок, который был по-своему красив. Конечно, это «красиво» имело смысл, если вам нравятся толстые кованые решётки на окнах, массивная мебель и вечный полумрак по углам комнат. Эту прекрасную картину дополняет низкий потолок и тёмный цвет стен. Гвозди по стене, вбитые в ряд, полностью подходят под всю эту тяжёлую атмосферу. И как она раньше умудрялась не замечать смертельную серость и безжизненность окружающего интерьера? Однако Королева прекрасно помнила о том, что есть ещё и Королевский Сад, который был особенно красив весной, когда цветёт сирень и ландыши – её любимые цветы.

Широкая, совершенно пустая улица. Серые камни, неровные бордюры, грустные скамейки. Дождь. Голые деревья, необычайно одинокие, до боли похожие на неё. Такие же мокрые, жалкие, но счастливые. Погнутые ветром, но по-прежнему стоя́щие. По-прежнему. Погнуть их не под силу даже самому сильному и страшному ветру, какой бушует сейчас.

Королева медленно вошла во двор Замка. Тишина. Только завывания ветра и его беснующиеся порывы. Стук дождя о землю. Гром. Как будто кто-то в порыве ярости хлопнул входной железной дверью. Этот звук растекается дождём по её телу, заставляя содрогаться мелкой дрожью спину, и пронизывает насквозь её трепещущее сознание. Ветер. Холодный и скользкий. Раздувает её волосы в разные стороны. Проникает внутрь её сердца, но не может охладить его. Там, в её душе, он постепенно превращался в штиль, подвластный только ей одной.

Медленными шагами смертельно усталого человека Королева, наконец-то, добрела до своих покоев. Правда, перед этим ей пришлось сильно толкнуть заспанных стражников, заставляя их поверить, что это насквозь промокшее, постоянно шмыгающее носом существо и есть Их Королевское Величество. Но вовремя вспомнив поговорку Старосты: «На то они и монархи, чтобы при Луне танцевать», – они согласились впустить женщину, мотивируя свой поступок сакраментальным: «От греха подальше». При этом они твёрдо заявили, что пост-де свой не бросят и за дровами для их Величества не пойдут, ибо ещё не до конца поняли, точно их ли это их Королева вообще.

Медленно обходя комнату по кругу, она словно впитывала в себя обрывки прошлого: шорох одежды, обрывки разговоров, запахи. Она словно слышала его голос рядом с собой, ощущала тепло его рук. Это место завораживало, приковывало к себе цепями тысяч воспоминаний. На глаза навернулись слёзы тоски о непрожитой жизни.

Застыв посредине покоев, она вдруг явственно вспомнила одну ночь – самую первую, когда они вдвоём делали пунш. Он пришёл к ней тогда в первый раз после того, как она при всех посвятила его в Начальника Стражи. Некоторое время он осваивался, привыкая к новой жизни – открытой и одновременно тайной. Учился говорить, ничего не говоря, делать, ничего не делая, смотреть, ничего не видя. А она смотрела из окна во двор Замка, наблюдая, как он командует стражей и привыкает не выдавать себя. И в тот вечер она поняла, что они готовы. Готовы к тому, чего желали так страстно и так долго – к любви! Она призвала его с отчётом, но он долго не шёл. Она приказала разжечь камин и легла на подушки около камина. Ожидание было ожидаемым. Она знала, что он тоже ждёт. Ждёт всего: и её нежности, и её страсти, и её доверия, и тайн её тела. И что он готов ко всему этому. Но они также знали, что после этого назад дороги уже не будет. Они знали, что, как только их тела станут принадлежать друг другу, их жизни тоже станут связаны. И связь эту можно будет прервать только смертью.