– И в чем же моя проблема?
– Пока рано делать поспешные выводы, нужно провести полное обследование, но на это понадобится время и, конечно, ваше согласие.
– Мое согласие?
– Да.
– Согласие на что? На лечение? – уточнил я.
– На обследование… исходя из результатов которого мы сможем назначить необходимое лечение… если оно потребуется.
– Какую научную ценность я могу представлять для вас и института?
– Об этом речи не идет, речь идет о вашем здоровье.
– Когда речь идет о здоровье, обращаются к врачам в больницах и клиниках, а не к профессорам в научно-исследовательских институтах.
– Так делают те, кто, не пытаясь разобраться в причинах болезненных расстройств, стараются залечить их следствия.
– Хорошо, я согласен на ваше обследование, – сказал я после минутного размышления. – Где подписать?
– Вот здесь, – нараспев отозвался доктор, протянув мне ворох бумаг и авторучку. – Ну вот и хорошо, теперь мы можем пойти и взять у вас все необходимые для исследования анализы, сделать МРТ и еще кое-какие процедуры. Прошу проследовать за мной.
После недолгого блуждания по коридорам НИИ, мы наконец попали в большую лабораторию, сверху до низу уставленную дорогим оборудованием. Здесь мне сделали МРТ и провели пару тестов на логику, внимание и нестандартный подход к решению простых задач, облепив при этом меня с ног до головы всевозможными датчиками. После освобождения от этого проводного плена мы вернулись в кабинет доктора. За окном стало темнеть. Доктор сел в свое кресло, предложил сесть мне напротив, после чего включил звукозаписывающее устройство.
– Если вы не против, я буду фиксировать все наши беседы на диктофон, – уточнил доктор, – это может помочь в исследовании не упустить суть.
– Не против, – ответил я.
– Алексей! Вас ведь так зовут? Расскажите, пожалуйста, о себе, – начал док.
– Это не мое имя! – ответил я. – Алексеем меня часто называли на одной работе, так как я пришел на место некого Алексея и многие сотрудники продолжали меня звать его именем… но это не мое имя! Разве друзья, которые привезли меня сюда, не сообщили вам мое настоящее имя? Или у них тоже амнезия, как и у меня?
– Нет. Я уверен, мы все с вами сможем объяснить, если успокоимся.
– Объяснить? А может, нет никакого НИИ, нет палаты, нет сестры и вас тоже нет?
– Как это нет, когда я здесь?
– Вы часть моего сознания, сгенерированного мною же. Ваше сходство с моим отцом, а Лидии с Лидией?! Этим объясняется то, что я вижу мир перед собой не глазами, а воспринимаю его вокруг себя целиком, а также отсутствие порогов засыпания и просыпания. Я нахожусь в собственном воображении – во сне, если хотите.
– То есть как это вокруг себя? И что значит, в вашем сне? Я же не могу быть в вашем сне. Я ведь себя ощущаю. Мыслю, следовательно, живу! Должны быть другие объяснения происходящих аномалий в вашей голове, – возмутился седобород. – Что вы видите конкретно?
Я не стал спорить, может, доктору, правда, виднее.
– Ну, я ощущаю весь ваш кабинет в целом: передо мной вы за большим письменным столом, позади вас книжный шкаф, справа окно, за мной дверь…
– Но вы не видите дверь, пока не повернетесь к ней лицом. Вы просто знаете, что она находится сзади вас.
– Я знаю, потому что ощущаю. Зачем мне поворачиваться к ней лицом, если я чувствую все, что окружает меня, и мне остается только сосредоточить свое внимание в определенном направлении и больше ничего.
