Ватсон шагнул ближе. Кожа капитана имела необычный оттенок. И в глазах присутствовал посторонний пигмент. Ватсон тронул его лоб. Прохладный.
– Счастливчик, – заметил Ватсон, когда они двинулись дальше. – Могла быть газовая гангрена.
– И была, ма… мне в этой одежде называть вас майором или доктором?
– Как вам удобнее. Но этот оттенок… Желтуха? Камни в желчном пузыре?
– По-видимому, нет.
Ватсон, остановившись, задумался. Он почти ожидал подсказки воображаемого голоса, но тот воздержался от советов. Что ни говори, в этой области доктор больше понимает.
– Что общего между Перси Шелли и Джорджем Бернардом Шоу, сестра?
– Оба писатели?
– Действительно. Но кое-кто нашел бы связь не только через литературу.
Он вернулся к капитану и задал ему тот же вопрос.
– Вегетарианцы, – радостно догадался Морли.
– Точно. Оба – известные вегетарианцы, – согласился Ватсон. – Покажите-ка ваши подошвы. – Он нетерпеливо выдернул подоткнутый край одеяла. – Вот, младшая сестра Дженнингс. Оранжевый оттенок. Где вы берете морковь?
– Мой денщик заставляет меня каждое утро пить сок.
– Только морковный?
– И спаржу, если удается достать. В последнее время не удавалось. Не сезон.
– И вы все выпивали?
Капитан поднял брови.
– Да, конечно. Британская армия не слишком заботится о людях моих убеждений. И госпитали тоже – простите, сестра Дженнингс. Мать присылает мне овощи от Хэррода. Я делюсь с другими, но морковку оставляю себе.
– Каротинемия, – сказал Ватсон. – Неопасно. Но, если не хотите стать похожим на китайца, сократите потребление моркови, разнообразьте диету. Я бы прописал мясо и ячменное вино, но… сестра, у вас есть мармайт> 1?
– Есть.
– Две чашки в день. И жир из тресковой печени. Моркови не давать.
Капитан скривился:
– Доктор, я терпеть не могу дрожжи.
Ватсон уже отошел от него.
– И на всякий случай проверьте еще раз на диабет, – тихо сказал он. – Каротинемия может иметь скрытые причины.
На следующей кровати лежал веселый калека – нога ампутирована по колено, рука выше локтя, – счастливый от предстоящего возвращения домой. Днем его должны были отправить дальше по линии эвакуации, так что Ватсону оставалось только пожелать счастливого пути. Однако у него было чувство, что настанет день, когда его счастье прокиснет. Этого человека ждала нелегкая жизнь инвалида.
Третий пациент был отгорожен ширмой.
– Здесь младший лейтенант Марсден, – сказала Дженнингс. – Зайдите к нему. Это самострел.
«Самострел»… люди стреляли себе в руку или в ногу в надежде на списание вчистую. Те, кто поумней, по слухам, делали выстрел сквозь банку говяжьей тушенки, чтобы скрыть след ожога. Результат часто оказывался ужасен: от мяса, попавшего в пулевое отверстие, начиналось заражение. Медики звали таких раненых «Фрей Бетос», по марке аргентинских консервов.
Собравшись с духом, Ватсон отдернул занавеску и шагнул за ширму. Лейтенант, сонный очкарик, сидел, читая «Лорда Джима». Обе руки были целы. Наверное, в ступню, подумал Ватсон.
– Куда ранены? – спросил он.
– В гениталии, доктор, – мрачно ответствовал лейтенант.
– В гениталии?
Такой вид самокалечения был для него внове. Мало кто решится на подобное.
– Заглянул по дороге сюда в эстаминет.
Эстаминетом назывался местный бар, служивший не только баром.
– Насадил, можно сказать, на штык молодую девицу. Вы меня понимаете… – Лейтенант слабо подмигнул.
– Вполне, Марсден. Я должен смеяться?
