– Ясно.
Марен, плотнее завернувшись в свои лохмотья пошлепала босыми ногами через весь тронный зал к дальнему выходу. Хаук, проводив ее взглядом, двинулся в противоположном направлении. Осторожно переступая через трупы, стараясь не тревожить их скорбный сон, он снова вышел в длинный зал с колоннадой. Взглянув на мертвых гвардейцев, все еще пригвожденных стрелами к стене, и посеченных осколками – он поморщился. Этим двоим не оставили ни единого шанса.
Черные рыцари, выстроившись в шеренгу по два, маршировали следом за ним. Каждый раз как он останавливался, они с грохотом ставили щиты на пол и вставали по стойке смирно. Особенно противно скребли о камень цепи, которые волочились за ними. Очень быстро Хаука, который привык передвигаться беззвучно, это стало раздражать.
Спустившись вниз, в конюшни, он отпер запоры и выбил ногой жерди, подпиравшие двери изнутри. Поднявшись по гранитному пандусу, он оказался у крепостной стены. Еще несколько шагов, потом пересек опустевшую площадь, и за углом замка показался относительно небольшой задний двор. Он сразу узнал клетку, в которой прожил самые ужасные в своей жизни годы. По большому счету здесь ничего не изменилось. Владыка был уже час как мертв, а в клетке все еще кто-то томился. Освобождать узников никто не спешил. Правда, стоит отметить, что сверху клеть накрыли пологом, чтобы можно было спрятаться от палящего солнца.
Хаук пригляделся: В клетке, с безучастным видом сидел грозного вида мужчина с хорошо развитой мускулатурой. Он заметно осунулся, вероятно от голода. Рядом, прижавшись к нему тревожно дремали женщина и трое ребятишек в грязных лохмотьях.
То тут, то там сновали немногочисленные солдаты владыки, которым ни до чего не было дела. Кто-то спал под навесом, кто-то дремал, опираясь на оружие. Иные же просто валялись на земле. Кое кто по привычке, или пытаясь отвлечься от дурных мыслей – чистил оружие.
Неподалеку, наслаждаясь теплыми лучами утреннего солнца, бесцельно бродил тот самый офицер, что осматривал тело владыки. Хаук дождался, пока его заметят и подошел ближе. Мельком глянув на руку Хаука, и покосившись недобро на рыцарей, за его спиной, офицер выпрямился и отдал честь.
– Снова здравствуйте, – доброжелательно начал Хаук.
– Почему рыцари черной гвардии слушаются наемника? – в лоб спросил он.
– Может быть они меня помнят, а может быть дело в этом трофее с гербом, – просто ответил Хаук.
Вояка задумался.
– Впрочем, какая теперь разница. Хотят таскаться следом – пусть таскаются….
– А где все?
– А… – офицер махнул рукой. – От дисциплины ни черта не осталось. Да и смысла в ней нет теперь. Все ждут своей участи. Кто может спать – спит. Кто не может – все тут. Вам лавры, нам….
Офицер сплюнул на землю и затоптал плевок.
– Не завидую. Хотя… моя участь тоже решится завтра, – признался вдруг Хаук.
– Чего так?
– Мой договор с короной закончился сегодня на рассвете. Отныне я не наемник.
– Постой, постой… А ни о том ли десятилетнем договоре ты говоришь, до конца которого мало кто доживает? – оживился офицер.
Хауку кивнул.
– Да ладно…. Как говоришь тебя зовут?
– Хаук.
– Да ладно… Покажи свой клинок! – потребовал офицер.
Хаук внимательно посмотрел на него, но агрессии в лице не заметил. Скорее любопытство и легкую растерянность. Он положил руку на эфес и без особого энтузиазма извлек свой странный меч из ножен.
– Черт… – офицер закусил губу.
