– После всего этого, – сказала она вслух, – как можно считать его выше меня по положению? Почему тетя всегда говорит о нем так, будто он король, почтивший вниманием девушку-нищенку? Моя кровь ничем не хуже его, а то и лучше!
Тут взгляд Джоанны обратился к древним надгробиям, чьи верхушки виднелись среди травы, желтых цветов гусиных лапок и белых шапочек овечьей петрушки. Эти белые цветы отмечали места стоянок лаконов – йоменов-фермеров прежних времен. Последним из лаконов был дед Джоанны – пока не пошел по кривой дорожке и не растратил свое наследство и имущество, большая часть которого теперь принадлежала Сэмюэлу Року.
О, да! Эта страница ее родословной была достаточно хороша, и если бы не неизвестность в отношении имени отца Джоанны, она могла бы высоко держать голову, будучи равной лучшим из здешних жителей. Как горько, что Сэмюэл Рок, пусть и не нарочно, упрекнул ее в отсутствии «честного имени»! Впрочем… он прав – она была изгоем, незаконнорожденной, и закрывать глаза на этот факт бесполезно. Но изгой или нет, Джоанна обладала чувством собственного достоинства, и ее не принудят вступить в брак с Сэмюэлом Роком или любым другим мужчиной, к которому бы она не питала любви.
Настроение понемногу улучшалось. В конце концов, она была молода, здорова, красива – и перед ней был открыт целый мир. В отсутствии же «честного имени» можно было найти даже некоторое преимущество – ведь оно освобождало ее от многих обязательств и условностей. Ей оставалось лишь найти свое место в мире, и Джоанна хотела всем сердцем, чтобы это принесло ей радость и успокоение. Более всего это касалось дел сердечных. Джоанну никогда никто не любил, не любила и она – и все же, как и у всех истинных женщин, любовь была главным желанием и необходимостью ее существования. Для себя девушка решила: она никогда не выйдет замуж без любви.
Таковы были мысли Джоанны Хейст. Устав от размышлений, она на некоторое время отрешилась от них и прилегла на траву, с праздным удовольствием наблюдая, как плывут по небу маленькие белые облачка, растворяясь далеко над морем в синеве неба. Это был прекрасный день, и она собиралась насладиться им сполна, прежде чем вернется в Брэдмут и снова встретится с Сэмюэлом Роком и всеми другими своими бедами.
Кузнечики стрекотали у ее ног, красивая бабочка порхала над серыми могильными плитами, то и дело присаживаясь на них, а высоко в небе носились горластые галки, неся пищу своим птенцам, надежно укрытым в полуразрушенной каменной башне.
Некоторое время Джоанна лениво следила за птицами, а потом вдруг вспомнила, что маленький сынишка ее бывшего хозяина, мистера Биггена, недавно признался ей в пылком желании заполучить одну из этих птиц. Джоанна села и задумалась – сможет ли она добраться до гнезда и добыть для мальчика галчонка в качестве прощального подарка.
Мысль породила стремление, стремление привело к действиям. Полуразрушенная лестница все еще вела на колокольню, поднимаясь по внутренней стене башни футов на двадцать и обрываясь там, где из стены вывалился огромный кусок каменной кладки. Потрескавшиеся камни густо обвивал плющ, и Джоанна приметила гнездо галок, находившееся не выше дюжины футов над разбитой лестницей. По этой лестнице молодая особа и отправилась наверх без всяких колебаний. Нельзя сказать, что это было безопасно, однако Джоанна была крепкой и здоровой девушкой, выросшей в деревне. Она без особого труда добралась до вершины лестницы, забралась на зубчатую стену, держась за плющ, и вытянула шею, стараясь разглядеть, где же гнездо. Оно находилось на высоте примерно в два ее роста, прямо в оконном проеме, но здесь кладка выглядела совсем подозрительно, и Джоанна не рискнула ей довериться. Она решила оставить галчат в покое и спуститься вниз…
