Погибший младший брат барона Йованофа – это дополнительный и нежданный, крайне приятный сюрприз. Да что там, замечательный! Теперь она имеет изумительный шанс задавить своих сильно заигравшихся вассалов. Пересмотреть старые клятвы и повинности. Одно место освободилось совсем, второе повисло на волоске. Бауш тоже подозрителен…
Будто услышав ее мысли, барон звучным голосом принялся произносить торжественное приветствие. Жаклин даже не сделала себе труда прислушаться к формальным выражениям. Точно так же она не задумываясь высказала совершенно лживую тираду о счастье видеть барона и страстном желании поближе познакомиться.
На самом деле слух ее был устремлен через головы, и она ждала совсем иного. Поэтому единственная не обернулась, когда за частоколом послышался все нарастающий топот копыт и раздался крик: «Грэтон!» Не знай Жаклин, что это все тот же план, неминуемо бы дернулась или вскочила в панике. Чужие воины ворвались в Кнаут.
Стоящий за спиной барона Бауша человек с холеным лицом резко взмахнул рукой. Охрана не должна смотреть сейчас на него. Ей не до того – требуется встретить атаку, а тут полный двор мешающего народа. Время выбрано идеально, и именно о такой реакции говорили Клодина и Ники. Именно этого она и дожидалась. Торчащий у ее ног рыжий друг резко вздернул щит, на который он небрежно опирался. В этом и состояла его единственная задача – загородить свою госпожу при малейшем движении.
Остальное сделали другие. Поднявшаяся с кресла Жаклин увидела проткнутого двумя стрелами конюшего, а дротик Антона, похоже, продырявил ему еще и самое горло. Ее люди оказались готовы полностью. Периметр двора ощетинился клинками. Потерявшая всю расфранченность свита Бауша растерянно озиралась. Вступать в бой – самоубийство при перевесе один к трем. О том, что допущен будет всего десяток ближников, оговорено заранее. Ко всему прочему, еще никто ничего не понимал. В проходе показались вооруженные ловчие Энунда, а не чужие воины.
Опасности нет, захотела она вскричать, грубо опрокинутая рукой Ники назад, на сиденье. Все закончилось!
– Откуда мы знаем – один ли он, – прошипел тот.
– Не сметь! – приказала она, вновь поднимаясь и стряхивая мужскую руку.
Раздавшаяся в сторону испуганная толпа, не понимающая, что происходит, в любой момент могла кинуться в ворота не хуже баранов. Будет масса жертв. Если еще и телохранители барона вступят в свалку, спасая подопечного или даже собственные жизни, начнется жуткая бойня. Такая победа может оказаться хуже поражения. Ей кровопролитие до самой старости помнить будут и над могилой помянут.
– Жители Кнаута! – сказала она достаточно громко, чтобы все обернулись. – Опасности нет! Уже нет! – Она кричала изо всех сил, стремясь оказаться услышанной всеми.
– Любой желающий уйти отсюда будет пропущен беспрепятственно!
Вот теперь большинство никуда не двинется. Человеку запрети – и нет для него слаще такой вещи. Из-под земли достанет и из рук богов украдет. Разреши – и он сделает поперек. А чем больше свидетелей у сегодняшнего, тем лучше. Пусть все знают – правда на ее стороне. Честь нарушена баронами и требует ответного возмездия.
– Но не ты, – показывая на Бауша, провозгласила Жаклин.
Она ощутила, как напряглись стоящие перед ней воины, готовые к новой атаке врага. Антон, Энунд, Фабьен, еще двое из новеньких, имен которых она не смогла сходу вспомнить. Сейчас это не столь важно. Требуется переломить настроение и остановить свалку.
