– Откуда ты… – начала она, глядя на Розу едва ли не с ужасом.
– Моя неучтивость ужасна, но так хочется иногда поговорить о любовных делах, а не с кем. – Роза с извиняющимся видом опустила голову – А у вас с господином Седжвиком такая красивая история, я не смогла удержаться.
Селина поднялась, и Генри напрягся. Он был готов драться, если будет нужно, но Селина, кажется, вовсе не злилась.
– Почем знаешь, что я ему нравлюсь? Тебе кто сказал? – грубо спросила она, но Генри видел, каким жадным любопытством, какой надеждой горят ее глаза.
– Никто, мы первый день в городе. Я просто заметила картинку у вас на столе с надписью: «Уважаемой Селине от Седжвика». Вы ее поставили так, чтобы все время видеть, а значит, вам приятно внимание этого человека. – Роза прижала обе руки к груди. – Фрукты прекрасно нарисованы, и краска свежая, значит, у него дар живописца. Почерк и стиль рисования уверенные, четкие, а это говорит о сильном характере.
Генри перегнулся через стол и посмотрел на разноцветный рисунок, стоявший перед Селиной. Он бы на такую мелочь и внимания не обратил.
– Ты все это поняла по картинке? – Селина неуверенно хохотнула. – Не вешай мне лапшу на уши!
– Там, откуда я родом, женщины с детства учатся понимать намеки мужчин, угадывать их характер по малейшим деталям. – Роза подняла взгляд, и голос у нее окреп. – Вся наша жизнь посвящена замужеству. Нужно знать того, с кем придется провести каждый день до смерти. В мире, принадлежащем мужчинам, нам нужно иметь свое оружие: тайные знания настоящих женщин.
Туго скрученная нитка в руках Селины расползлась на две, но та даже не заметила. Она смотрела на Розу так, будто перед ней волшебное существо, рассказывающее о том, как найти невероятные сокровища.
– Думаю, он невыносимо самовлюбленный, – продолжала Роза, глядя на картинку. – Мазки краски довольно небрежные. Все обрели дары совсем недавно, скромный юноша еще год бы тренировался, прежде чем кому-то вручить свою работу, а господин Седжвик не таков. Я даже думаю, он сделал несколько рисунков и подарил их нескольким девушкам. Характер у него за месяц поменяться не мог, значит, он был самоуверенным и без дара, то есть он, скорее всего, еще и хорош собой. Судя по подписи, вы еще не слишком близко знакомы, и ваша история сейчас на самой интересной стадии: ухаживания.
– Он назвал меня «уважаемой», – процедила Селина, мрачно глядя на картинку. – И подарил свои рисунки еще Марии и Адриане. Я ему вовсе не нравлюсь.
Роза фыркнула.
– Если б вы ему не нравились, он бы вам и вовсе ничего не подарил. Мужчины не делают подарки девушкам из уважения, только из интереса. И что же было на других двух рисунках? Наверняка какой-нибудь пейзаж.
Щеки Селины сердито порозовели:
– На одной здание рынка, а на другой – пустыня. Красиво! Я выискала предлог зайти к ним и глянуть. А у меня – еда. Он что, намекает, что я толстая?
– На вашей картине яблоки, абрикосы и тюльпаны, символы жизни и плодородия, в оттенках красного, оранжевого и розового. Он и сам мог этого не заметить, но использовал цвета любви и страсти. Вы ему нравитесь, не сомневайтесь.
– Я так в него втрескалась, что хоть башку себе о стену расшиби, – выдохнула Селина. – Но эти две овцы куда красивее меня, не может быть, чтобы он…
– Красота – это неважно, – спокойно сказала Роза. – Главное – уметь себя подать. Гордость, осанка, взгляд, пронзающий, как стрела, и, конечно, наряд. Кстати, у вас прекрасный дар пряхи – сможете делать себе любые ткани. Правда, синий не совсем ваш цвет. Ваш тип внешности называется «весна», вам больше подойдут теплые оттенки.
