– Идем к нему.
Следуя за Алексом, я вошел в комнату Репея. В комнате густо пахло перегаром и сигаретным дымом.
– Говоришь, отравился чем-то? – переспросил я Алекса, открывая настежь единственное небольшое окно. – Пить меньше не пробовал? – последние слова адресовались «позеленевшему» Репею, лежащему на кровати с закрытыми глазами.
Репея я видел несколько раз в Лесном поселке и в Городских развалинах, но близко знакомы мы не были. С последней нашей встречи он сдал немного, худощавое тело еще больше подсохло, волосы подернутые сединой стали совсем белыми, их проводник всегда заправлял в коротенький хвостик. В левом ухе по-прежнему висела серьга – серебряное кольцо. Выглядел он примерно лет на шестьдесят, плюс – минус. Ничего плохого я о нем никогда не слышал, впрочем, и хорошего тоже. Проводник одиночка не афишировал свою жизнь, никогда не примыкал к группам, не ходил с контрабандистами. Была у него только одна особенность, с ним всегда что-то случалось в походе, то ногу подвернет, то еще что-нибудь сломает или вывихнет.
Вытащив из мешка пакетик с Лиловой мятой, я отщипнул от веточки сухой листик, и размял его в пальцах. Даже не принюхиваясь, я почувствовал ее отвратительно едкий зловонный запах.
– Что это за хрень? – Алекс зажал нос ладонью.
– Лучшее средство чтобы оживить умирающего.
Я сунул лист под нос Репею, и он тут же вытаращив глаза, подскочил с кровати.
– Полегчало? – спросил я проводника.
– Хреново мне что-то, – простонал тот, отмахиваясь от удушающего амбре едкого растения.
Вид у него и, правда, был болезненный, глаза покрасневшие, а лицо побледневшее. Я выбросил лист Лиловой мяты в окно и вынул из своего мешка несколько пакетиков с травами и порошками. Взяв немного сухих ягод Бородавочника, я растер их в ступке, добавил щепотку порошка желтого камня сохранившегося у меня еще с последнего похода к Черной земле, и залил все тремя ложками настойки корня Красного папоротника. Такое сочетание ингредиентов было проверено на себе и на моих друзьях. Всегда помогало от похмелья.
Хорошо перемешав, я влил в кашицу немного воды из графина стоящего на столе и вылил лекарство в стакан.
– Пей, – я протянул стакан Репею.
– Хуже не будет? – спросил он на всякий случай, принимая лекарство из моих рук.
– Да хуже уже не куда.
Он залпом выпил мутную жижу и лег снова на кровать.
– Полегчает в течение часа. Я оставлю тебе готовую смесь общеукрепляющую, если есть язва, залечит. Разделишь сбор на три части, смешаешь так же с водой и выпьешь за три приема. Отлежишься пару дней и станешь как новенький. Только спиртное не пей во время лечения.
– Туристов моих возьмете? – Репей, болезненно поморщившись, перевернулся на спину и сложил руки на грудь, как будто помирать собрался.
Я кивнул и поинтересовался:
– Что за туристы?
– Мутный тип и трое обычных.
– Мутный?
– Мне кажется, он от кого-то скрывается. Всю дорогу озирался как бешеный скунс. В районе Нежилого поселка я почувствовал слежку. Думаю, это его высматривали.
– Почувствовал?
– Ну да, видеть никого не видел, но ощущение чужого присутствия было.
«Вот нахрена мне все это?», – подумал я, а вслух спросил:
– Когда они собираются выходить в путь?
– Когда вы будете готовы.
Я посмотрел на Алекса.
– Карта есть до Чужого поселка?
– Есть. И до Северного поселка тоже есть.
– Прекрасно.
Я выложил на стол пакетик со сбором трав и напомнил проводнику:
