Zемляки. Коп. Книга 1 - страница 16

– А Пахан у нас молодец, исправляться начал!

– «И не говори, кума, у самой муж пьяница».

– Ха – ха – ха !

– Парни, а что это вы все блядь такие веселые?

– А чего нам, плакать что ли?

– Так Серый же пропал!

– Вадюх! Он каждый раз пропадает! Сколько с ним на коп ни приезжали, ни разу случая не было что бы он не пропал. Сто процентов – накинул пиваса на старые дрожжи и дрыхнет сейчас под кустом каким – нибудь. Так что не парься – Георгич его живо найдет и люлей ему еще пропишет за панику. Хотя его не перевоспитаешь – он таким был, есть и будет. Привыкай!

– А Пашка что видел мигающее?

– А у него после пузыря в одно рыло вечно что – нибудь мигает!

– Забей, Вадюх!

Народ, веселясь и подшучивая друг над другом (а больше всего почему то доставалось Пашке), стал подтягиваться к раскладному столику, на котором уже призывно дымились, испуская, как в древней рекламе – «Чаруюшый аромат свэжэсварэнного кофэ» металлические походные кружки, а на куске фанерки, заменяющем разделочную доску, лежали сварганенные на скорую руку бутерброды с толсто покромсанной колбасой и паштетом. Вадим, глянув на это великолепие ,довольно крякнул и долил кружки с кофе доверху коньяком из своей знаменитой фляжки ,которая стояла тут же под столом.

– Георгичу не доливай ,он чистый кофе пьет.

– Окей!

– Че то кстати долго он гуляет, уже пятнадцать минут прошло!

– Ау, Георгич, ты там не потеряйся, как Серега!

– Георгич, кофе стынет!

За шутками и прибаутками никто не заметил, как к столу из зарослей вышел необычно посерьезневший Георгич. Все обернулись, упершись в него вопросительными взглядами.

– Чего? Нет там Сереги. Ни живого , ни мертвого, ни пьяного, ни сонного под кустом. И медведя никакого нет! – прислоняя ружье к дереву стволами вверх, предвосхитил он читающийся в глазах парней не заданный вопрос.– Чего вы тут пьете? Кофе? С коньяком?– потянул он носом.– Ну-ка, Вадюх, плесни-ка мне чистоганчиком!

Изумленный Вадим молча взял нетронутую кружку, не глядя выплеснул кофе в сторону и нацедил из фляжки грамм сто ароматного напитка. Георгич принял из рук Вадима кружку, медленно выпил ее как воду, ни разу не поморщившись, взял со стола бутерброд, откусил его и стал мрачно жевать, смотря куда то в сторону и хмурясь.

– Ох и нихрена ж себе…Даже не поморщился…А говорили- не пьет..– раздались возбужденные шепотки со всех сторон.

– Андрюх!– вышел из оцепенения Вадим.

– Аиньки?

– Ты чего?

– В смысле?

–Ты ж не пьешь! Что там? Нашел Серого? Парни готовы, вооружились, только твоей отмашки ждем!

– Чего?

– Йух через плечо!– стал выходить из себя Вадик.– Что ты там нашел? Где Серега? У тебя вид такой….

– Какой такой?

– Ну хрен знает какой! Ты ж не пьешь лет пятнадцать уже, насколько я знаю!

– Восемнадцать, если совсем быть точным.– ответил Георгич.

– А чего развязал?– влез в разговор Пашка, все еще охреневая от непонимания происходящего.

– Да я и не развязывал. Просто мозги охладил, чтоб не выкипели от перегруза.

– Да что такое ты там увидел то, не тяни кота за Фаберже! – взорвался Леха.

– А вот сейчас доедим , допьем, и сами сходите- посмотрите. Спешить некуда ,заодно рассветет получше. Можете еще бухнуть, что бы мозги не травмировать.

– Георгич, ты одно скажи – Серега живой? – серьезным тоном, заставившим всех поежиться, спросил Миха.

– Честно? Не знаю. Скоро сами все увидите!

Утренняя трапеза прошла скомкано, все давились бутербродами, молча переглядываясь и исподволь косясь на Андрея Георгиевича, надевшему маску деланного спокойствия и абстрогированности от всего окружающего. Сей маске люто бы позавидовал бы даже египетский сфинкс, который являлся в глазах окружающих -той части коллектива, что добросовестно отсидела от звонка до звонка уроки истории древнего мира в средней советской школе, а не скурила, как говорится, букварь за углом сего почтенного учебного заведения, символом величайшего пофигизма всех времен и народов. Веселое настроение как то само собой рассосалось, парни будто бы ненароком постоянно доставали свое оружие, кто-то как бы между делом вытащит обойму из травмата и сквозь боковую прорезь сосредоточенно пересчитывает патроны, кто чистой тряпочкой бездумно натирает и без того чистый ствол своего официально зарегистрированного гладкоствола. Даже балагур Пашка, прошедший сквозь огонь и медные трубы на службе в еще Советской милиции, поутих голосом и сосредоточенно точит друг об друга два охотничьих ножа , свой и Вадима, которые на копе вот уж сколько лет разделывали не тушки добытых охотничьих трофеев, а колбасу и хлеб.