- Но они же освободят тебя от
серминчиков, когда те появятся на свет?
- Я не знаю, - большими глазами
посмотрела на меня Женя. – Я даже не представляю, как все будет происходить и
сколько продлится беременность. И я до сих пор с трудом могу сходить в туалет,
мне больно. А еще я все время вижу, как исчезает Оля! Мне ее так не хватает! –
она заплакала.
- Бедная моя! – прижала я к себе
Женю. – Мне тоже ее не хватает. Но что мы можем сделать? Нам не оставили
выбора.
- Она сделала его сама, - всхлипывая,
произнесла Женя. – Я бы тоже так хотела, но трусиха. Не смогу!
- Вот и хорошо, - успокаивала я
девушку. – Как бы я без тебя осталась!
Женя уткнулась в меня и затихла. В
душе все переворачивалось от жалости к ней и к себе. На самом деле было очень
плохо, но я старалась не показывать вида. Порой я даже сама не отказалась бы от
подавителя, будущее меня страшило не меньше настоящего. Но Жене в этот момент
нужна была поддержка. Ей было еще хуже, чем мне.
Нам принесли поесть, и я удивилась,
когда кроме привычной серой массы на тарелке оказалось что-то напоминающее
зеленый салат. По вкусу это походило на свежий огурец и очень порадовало мои
вкусовые рецепторы, целый месяц ощущающие только пресную безвкусную гадость.
- После еды мы вернемся и заберем
самку для осмотра, - предупредил тот, кто принес обед. – Нам надо убедиться,
что с беременностью все в порядке.
- А сколько ей носить плод? –
поинтересовалась я.
- Мы делаем ускоряющие рост
инъекции, - сообщил сермин. – Поэтому беременность должна закончиться к концу
нашего полета.
- Месяц? – удивилась я. – Через
месяц у Жени появится маленький серминчик?
- Почему один? – удивленно
посмотрел на меня серый. – У нее их будет как минимум двадцать.
- Двадцать!? – в ужасе посмотрела
на свой живот Женя. – Где же они там поместятся?
- Не волнуйтесь, - перевел взгляд
на нее сермин. – Вас освободят от них операцией, когда придет время.
- Опять резать будут! – простонала
Женя. - Я не выдержу!
- Мы дорастим потом недоразвитое
потомство в специальной среде, - пояснил непонятно для кого инопланетянин. - А
швы не будут заметны через несколько дней после операции. Наши технологии
позволяют залечивать все быстро и без следа.
- Ну да, - прошептала я себе под
нос, - Хоть в чем-то вы неповторимы.
- Что ты там бурчишь, самка? – нахмурился
серый. – Наш слух идеален. Мы неповторимы во всем.
- От скромности не помрете! –
насмешливо проговорила я.
- Не понял высказывания, -
скользнул взглядом по мне сермин. – Это что обозначает?
- То, что вы очень скромные, -
невинно захлопала я ресницами.
- Сдается мне, что ты врешь, самка,
- заметил сермин. – Но мне все равно, как уже вам известно, нас ничего не
волнует.
- Как же вы много теряете, -
покачала я головой.
- Возможно, - задумчиво проговорил
сермин. – Возможно. – и он покинул нашу комнату.
Женю позже увели. Не знаю, что с
ней делали, но обратно ее опять принесли в беспамятстве. Ночью, если так можно
назвать время сна, я услышала шепот с ее кровати. Мне показался он странным –
девушка кого-то называла любимым и тоненько смеялась. Я зажгла свет и подошла к
ней. Глаза Жени были закрыты, щеки покрывал ярко-алый румянец.
- Женя, проснись, - немного качнула
я ее за плечо.
Но кроме неясных слов с ее губ и
капелек пота на висках, ничего не изменилось.
-
Что же это такое, - произнесла я, и положила руку на ее лоб. Он пылал. –
Да у тебя лихорадка! – поняла я.
