Так мы и продолжили жить вдвоем с тетей Катей.
При мысли о тете
Кате потеплело на душе, и я прибавила шаг, торопясь попасть домой, в знакомый
уют, к человеку, который всегда был и будет на моей стороне, который выслушает,
утешит, даст совет, покажет выход из сложной ситуации, словом, к моей тете
Кате.
Я её знаю всю свою
сознательную жизнь, то есть, с трёх лет. Она младшая папина сестра. Когда мне
было три года, авария на установке, вырабатывающей гептил, унесла жизнь моих
родителей. В те годы на нашем комбинате было несколько закрытых, режимных
предприятий, так называемых, почтовых ящиков. Мои родители работали на таком,
которое производило высококипящее ракетное топливо, одним из компонентов
которого и был тот самый гептил. Мне
было три года, тете Кате - двадцать лет. Моя мама была из детдома, а у папы из
всей родни осталась одна сестра Катя.
Чтобы меня не
забрали в детдом, Катя бросила институт после третьего курса и пошла работать в
школу преподавателем домоводства. Педучилище она потом закончила заочно. Работа
у нее была, жилье тоже, после родителей, моих бабушки и дедушки осталась
двухкомнатная квартира в старом городе, ещё сталинской постройки. У моих
родителей тоже было жилье - небольшая квартира в деревянном двухэтажном доме,
временной постройки первостроителей города. Потом их планировали снести, но как
всегда, что-то не получалось... а там и дом благополучно сгорел в одну из зим.
Жителям предоставили новое жилье, а про меня никто и не вспомнил. Так мы и жили
с тетей Катей. Замуж у нее выйти не сложилось как-то, парень, с которым они
собирались пожениться, погиб в армии, в одном из разных локальных конфликтов, а
другие женихи не хотели брать в жены девушку с довеском, то есть, со мной.
Сердобольные кумушки советовали ей:
-Катя, да отдай ты девчонку в приют! Вырастет, поди, и
там! Ты молодая, своих нарожаешь
мужику! Эту ведь тоже кормить надо, у своих
кусок отнимать будешь, какая там у нее пенсия! Крохи!
Но Катя, сжав зубы,
молча, продолжала растить меня - ходила по врачам, занималась со мной уроками,
обучала домашним премудростям, водила на бальные танцы и бассейн, зимой по
выходным мы с ней ходили на каток или ездили на лыжную базу. Так мы изживали
все детские простудные заболевания.
Потом тетя
увлеклась садоводством - огородничеством. На выделенном сто лет назад
государством участке земли, путем жесточайшей экономии была возведена халабуда
и сарай с теплицей. Все это гордо именовалось Дача. Именно так, с большой
буквы. Сие сооружение было тут же мною, со всем подростковым пылом,
возненавидимо. Я и сейчас не проявляю к ней интереса, хотя волею судеб и тетки,
знаю многое из огородничества и даже кое-что умею. Нет, я не лодырь,
разумеется, я принимаю участие в самых тяжёлых работах, а именно - весенней
перекопке гряд, окучивания картофеля и выкопке его. Но последний год я этим
манкирую сознательно.
Дело в том, что у
нас появился новый сосед, отставник дядя Леша, холостой, и я заметила, как он
поглядывает на мою тётку. Та делала равнодушное лицо, и отмахивались от моих
наводящих вопросов. Но я надеялась, что вдруг у них все сладится? Моя дорогая тетечка Катенька как никто,
достоин своего счастья!
Вон уже и видны окна
нашей квартиры, горит свет за плотными портьерами на кухне и в гостиной, меня
ждут дома с горячим ужином и любовью. Я прибавила ходу, пара минут и я открываю
дверь дома.
