Обрадовавшись хорошей идее, мужчина отдёрнул пошире шторку на окне.
– Ну, молодой человек, и как вам наша матушка-Земля?
Отоми неуютно поёжился. Несомненно, он ждал этого вопроса и боялся его, как чего-то неприятного, запретного, которого нельзя касаться. Но вопрос был задан.
Он обернулся.
– Я не могу, не имею права судить вас. Но раз вы спросили, послушаем нейтральную сторону – машину.
Он «включил» фотоотпечаток. Тот сразу приобрёл живые черты, моргнул пару раз и принял позу готовности:
– Я слушаю вас, люди, говорите. Я отвечу вам.
Все присутствовавшие воззрились на портрет, как на экран телевизора. Отоми постучал ногтем по его уголку.
– Скажи-ка, приятель, как тебе Земля?
Жгучими синими глазами портрет обвёл всех собравшихся, как будто определял для себя, кто здесь кто. Мощный, западающий в душу металлический голос выразительно продекламировал:
Сама планета недурна,
Но вижу я истоки зла.
Здесь силы демона в ходу,
Земле несут они беду.
– Ну-ну, не так мрачно, приятель, – приструнил двойника Отоми. – Не забывай, ты в гостях, веди себя прилично. А люди? Как тебе люди?
И снова бесстрастно в тишине зазвучал металлический голос:
Материал собой хорош,
Но мало он на что пригож.
Здесь разум – чудо из чудес,
В плену страстей – у дикарей.
Болезни гложут их тела,
И увядает вся трава,
Куда ни ступит их нога.
Материя еще сыра
И к гибели идёт сама…
Прогресса тоненькая нить
Давно над пропастью висит.
– Ты опять за своё, – Отоми сделал повелительный жест, принуждая двойника замолчать. Тот зажмурился, как будто в его лицо подул шальной ветер, затем вопрошающе разлепил веки снова.
Отоми сдал позиции:
– Говорите с ним сами, но учтите, программа у него своя, то есть её практически нет, он сам решает и думает, как разумный мыслящий субъект, но руководствуется он моим опытом жизни. Через мой мозг он держит связь с окружающим миром, всё запоминает и делает выводы. Короче, это философ, мудрец, которому нет равных. Я сам нередко прошу у него совета, как у бога. Не обижайтесь на него, пожалуйста, за его недостаток: он всегда говорит правду, ведь это электроника. А у неё нет языка лжи.
– Ну, что ты, какая может быть обида. Он сказал то, что есть. Земле далеко до совершенства. Сама природа ополчилась против нас. Как бы не было поздно латать бреши, которые мы усердно долбим сейчас. Как тот мужик, что пилит сук, на котором сидит.
Видя, что беседа с двойником не прибавила энтузиазма, Отоми переменил тему.
– Ну-ка, приятель, порадуй нас радиоволнами.
Тот мигнул, зрачки его окрасились зелёным цветом и сразу же заиграла весёлая музыка с куплетами песни о ветре из кинофильма «Дети капитана Гранта». В припеве следующей песни он заменил слово любовь на слово собственного сочинения и запел точь-в-точь, как артист, её исполняющий:
Я не верю, что бывает
У людей короткий век.
Даже время отступает,
Если счастлив человек!
– Э, нет, – запротестовал мужчина, – у нас нельзя убирать авторские слова из текста.
Фоторобот прекратил песню, поискал оппонента и посмотрел на него, как на провинившегося школьника.
– Землянин, для меня нет слова «нельзя», как нет ничего невозможного. Извольте не пугаться, а запомните всё, что будет перед вами. Сейчас я покажу вам свою душу.
Неподалёку от него возник молочный бесформенный сгусток, который быстро рассеялся, стал прозрачным и так же быстро собрался в контур человека. В мальчика, точь-в-точь похожего на Отоми и такого же роста. Внутри он был совершенно пустым, туманным, отчего резко выделялся его очерченный слегка подсинёнными тонами контур. Так же хорошо различалось его лицо, по которому можно было судить, кто перед ними.
