– Чем могу быть полезен? – поинтересовался мужчина, продолжая сверлить меня взглядом. Рядом с его правой ногой, на бетонном полу у дивана, стояла жестяная банка из-под растворимого кофе, теперь эта ёмкость служила импровизированной пепельницей, куда мужчина поспешил сбросить пепел от сигареты, тлеющей в его правой руке.
– Я полагал, – начал я издалека, – здесь у вас повсюду зона для некурящих.
Моё замечание было сделано таким тоном, дабы звучало скорее, как шутка, нежели упрёк. Однако мужчина, очевидно бессознательно, сжал губы в напряжённой гримасе, и быстрым движением избавился от недокуренной сигареты, погрузив её в банку. Полупрозрачный дымок ещё какое-то время струился из импровизированной пепельницы.
– Итак… – протянул мужчина, возвращаясь к своему вопросу, вынуждая меня представиться.
– Я здесь исключительно по делу, – сообщил я, – меня наняла одна из жительниц вашего комплекса.
Мужчина при этих словах окинул взглядом своды лестничной клетки.
– Подскажите, – продолжал я, – вы случаем проживаете не на тридцать первом этаже?
Мужчина кивнул, медленно, не отводя взгляда.
– В таком случае, вы возможно знаете семейную пару, что проживает в квартире 113? – и вновь мужчина ответил кивком. – Госпожа Сиро обеспокоена исчезновением своего супруга, господина Фэйда…
Я не успел закончить фразу, когда лицо моего собеседника вдруг исказилось в странной усмешке, при этом он фыркнул еще сильнее стирая границы различия между собой, кто бы он не был, и Сапфиром, откашлялся и покачал головой.
Я не отказал себе в одобрительной улыбке.
– Вижу вам это имя известно и кое о чём говорит!
– Меня зовут Фрэйн, – представился мужчина, не утруждая себя привычными в таких ситуациях церемониями. – Фрэйн Селак, если быть точным. Я учитель музыки, на пенсии.
Я нарочито приподнял бровь, выражая удивление столь необычным именем в этих краях, мужчина понял меня без слов.
– Я приезжий, всё верно. – пояснил Фрэйн. – Когда мне исполнилось семьдесят четыре, я покинул Хорватию, мою родину, чтобы остаток дней провести здесь.
– Здесь? – переспросил я, обводя взглядом пространство. Мужчина рассмеялся, но очень быстро зашёлся кашлем.
– Да не то чтобы здесь, на этом вот обоссаном диване! – при этих словах, Фрэйн приподнялся, как бы пытаясь увеличить дистанцию между утонувшим в диване задом и самим покрытием дивана. – В этой стране, парень. В этой вот долбаной стране…
Я ответил мужчине широкой улыбкой.
– Так или иначе, господин Селак, – я обратился к нему по фамилии, – вы живёте в очень дорогом комплексе, и, смею предположить, не обременены борьбой за выживание.
Фрэйн смерил меня ехидным взглядом, ему пришлось по вкусу моё высказывание, вне всякого сомнения.
– Я своё поработал, уж будь уверен, парень! Я всю жизнь был учителем музыки, работал как в школе, с этими детьми, чёрт бы их подрал, и в колледже искусств, со студентами, которым, если что и интересно, так точно не учёба.
Селак сплюнул, но разумеется не на пол, а в свою же пепельницу разом положив конец вытягивающемуся, тонкому дымку.
– Так, – сказал я, понимая, что мужчина был явно нерасположен откровенничать, – а что там насчёт господина Фэйда из сто тринадцатой квартиры?
Селак вновь фыркнул и покачал головой.
– Это из-за него я здесь, парень.
Сказать, что этот ответ удивил меня – ничего не сказать, и я тут же сообщил об этом своему собеседнику.
– Да, да, не удивляйся ты так. Всё началось давно. Я еще работал в долбанном колледже, когда всё началось.
