– Благодарю, – кивнул Шереметевский и скосил взгляд на слегка оробевших Коцинга и Турского.
Когда скрип стульев утих, первым нарушил молчание губернатор:
– Я понимаю, как неприятно, когда отрывают от служебных обязанностей…
Шереметевский хотел было что-то сказать, но Мосолов поднял руку, останавливая неначавшуюся речь.
– Знаю по себе, но, видите ли, господа, в Тихвине сложилась довольно щекотливая ситуация. Вы можете мне возразить, что в большом городе регулярно совершаются преступления. Здесь я с вами соглашусь, но в нашем конкретном случае не совсем так. К иконе Тихвинской Богоматери устремляются паломники почти со всех уголков России, так что обеспечение их безопасности – первейшая задача властей. Тем более что никто не должен чувствовать угрозы для жизни, а если так пойдёт дальше, то невозможно будет сдержать прессу, и тогда… Вы представляете, что может тогда произойти? – Александр Николаевич посмотрел в глаза Леониду Алексеевичу.
– Представляю, – ответил Шереметевский, и по его лицу пробежала тень обеспокоенности. – Слухи слишком перевирают истинное положение дел. Начнут говорить не о девицах, а о том, что в Тихвине появилась шайка, которая грабит и убивает всех подряд. Они оставят пятно не только на местных властях, но и… на высшем руководстве, которое не может навести порядок и справиться с бандитами в одном-единственном городе, а пятно ляжет на всю империю.
– Именно так, Леонид Алексеевич. – Новгородскому губернатору нравились люди, которые схватывали его мысль с полуслова, и к таким он начинал испытывать симпатию. – Поэтому я вас попрошу, господа, провести расследование в кратчайшие сроки и без разглашения лишних сведений людям, не имеющим отношения к вашим действиям.
– Простите, господин Мосолов…
– Называйте меня Александром Николаевичем, – губернатор бесстрастно посмотрел на петербургского чиновника.
– Александр Николаевич, вы требуете соблюдения секретности, но, простите… За наших агентов, – Шереметевский кивнул на Коцинга и Турского, – я отвечаю в полной мере, но увы, хотя Тихвин – небольшой уездный город, среди обывателей найдутся люди, стремящиеся поделиться с ближними или знакомыми своими знаниями. Здесь мы бессильны. Некоторые вещи невозможно утаить, здесь важна степень открытости сведений, а открытость эту, я надеюсь, мы сможем ограничить. По крайней мере, попытаемся.
– Вам виднее, – Мосолов всё-таки поморщился, но тут же добавил: – Я полагаюсь на ваш опыт. И попытайтесь. А теперь, господа, к более земному. Мне бы хотелось, – господин Мосолов выделил последние слова, – чтобы вы держали меня в курсе всего расследования. Сами понимаете, что мне надо докладывать не только министру, но и самому государю, – Александр Николаевич поднял указательный палец вверх. – Поэтому с вами в Тихвин отправится господин Попов. Смею надеяться, вы уже познакомились с ним? – Леонид Алексеевич кивнул. – Тогда позвольте мне пожелать вам удачного и скорейшего окончания дела. Засим не смею вас более задерживать, – добавил губернатор, показав тем самым, что аудиенция завершена.
4
Аполлинарий Андреевич держал перчатки в правой руке и хлопал ими по ладони левой.
– Вы, господа, не притомились после дороги?
– Нет, – категорически ответил Шереметевский, – не притомились, но вот отобедать было бы не лишним. – И пояснил: – Мы сегодня кроме пустого чаю ничем не трапезничали.
