Юлия подошла следом, пытаясь сохранить чинный вид, но детская игра её раззадорила, и в голубых глазах принцессы светился смех. Казалось, девушки забыли о положении беглянок и о том, что их окружает.
Питер знал, что это ненадолго, но тоже улыбнулся в ответ. Он передал вожжи Аде и с весёлым гиканьем помчался по дороге – только пятки засверкали. Бегал он гораздо быстрее, чем обитательницы дворцовых покоев. Когда юноша прибежал обратно, девушки снова выглядели замёрзшими. Питер решил, что пора обсудить вопрос ночлега. Для начала он спросил:
– Ада, ты положила в тюки тёплые одеяла?
– Да, но только нетолстые, четыре штуки.
– Хорошо. Костёр я развести попробую, хотя не уверен, что удастся. Ночью будет гораздо холоднее, чем днём. Ваше Высочество, не сочтите за оскорбление, но суровая необходимость диктует правила поведения: придётся сделать общую постель, чтобы наши тела могли согревать друг друга.
Ада после его слов заметно покраснела, а Юлия побледнела ещё сильнее.
Питер продолжал:
– Вам, госпожа Юлия, лучше будет лечь между нами, тогда Вы не замёрзнете.
– Ну, нет, – принцесса не сердилась, но не могла ничего поделать со своими чувствами, – Я лягу с краю. Пусть между нами спит Ада.
– Но, госпожа моя Юлия, – пролепетала рыжая девушка, – Питер прав, Вы замёрзнете с краю.
– Не замёрзну, – отрезала старшая и отвернулась, дав понять, что разговор окончен, и спорить бесполезно.
Ада взглянула на Питера, пожала плечами и красноречиво закатила глаза.
– Тогда решено. Давайте пройдём ещё немного, пока не стало совсем темно. Смотрите по сторонам, может быть, увидите подходящее для ночлега место.
Парень задумчиво огляделся, размышляя: а не сделать ли привал прямо здесь? Но им повезло. Минут через пять Ада увидела в стороне поваленную толстую сосну. Оставив девушек на дороге, Питер отправился осмотреть находку. Подойдя ближе, он обнаружил, что с другой стороны от лежавшего на земле ствола довольно сухо и даже есть углубление, в котором можно сделать постель. Удачным оказалось и то, что с дороги их не будет видно. Правда, лошадей придётся привязать неподалёку, но такое место ночлега создавало ощущение некоторой безопасности.
И вот, наконец, лошади были покормлены, скромный ужин из сухих фруктов и мяса съеден и запит водой из фляг, а из тюков, сосновых веток и сухих одеял сооружена постель. Вокруг стремительно темнело. Глядя на казавшуюся такой уютной «кровать», путники ощутили, как их вымотал долгий день, начавшийся в три часа ночи.
Ада буквально не могла больше стоять на ногах и попросила: «Госпожа моя, ложитесь скорее.» Юлия с достоинством легла с краю, рыжая служанка бухнулась рядом с ней, а Питер, тщательно укрыв усталых и озябших спутниц двумя одеялами, лег с другой стороны от Ады. Он положил рядом с собой ещё довольно сырые плащи девушек, разумно предположив, что в ночном холоде могут сгодиться в качестве одеял и они. «Спокойной ночи», – тихонько сказал Питер девушкам, но они уже спали.
Прожив три дня в лесном домике, Грегор сообщил Вербе, что собирается завтра покинуть это гостеприимное место. Он стал благодарить хозяйку за всё, но она его остановила:
– Ты ведь ждёшь от меня совета, не так ли?
– Если можно.
– Без еды и без напутствия ты отсюда точно не уйдёшь, – лукавая улыбка тётушки Вербы частенько смущала Грегора – парню казалось, что старушка над ним немного подтрунивает, – Тогда слушай. Во-первых, никому и никогда не говори о своём даре, пока не случится одно важное событие.
