Мой новый образ оценили женщины, а на вопросы о количестве серёжек говорила, что это подарки моих родных, и я решила их носить вместе, потому что не смогла сделать выбор между ними.
Тем более презент отца приравнивался ко второму дню рождения:
все знали, что связка могла погибнуть полностью.
Летели спокойные дни без вторжения незваных гостей, но в воздухе будто витало нехорошее предчувствие чего-то глобального и бесповоротного.
И оно случилось. Такого нашествия никогда не было. Полчища тварей, обойдя пост, устремились вглубь Империи. То там, то тут вспыхивали ожесточенные столкновения. Связки уходили в разные города и поселения.
В этот раз мне пришлось остаться в госпитале, потому что поток раненых не иссякал. Целый день мы боролись за жизнь людей, и только к вечеру их количество уменьшилось.
Уставшая и иссушённая в полном смысле слова, с опустошенным резервом, я еле добралась до комнаты, которая встретила меня безмолвием.
От этой пустоты вдруг повеяло холодом, и я, несмотря на усталость, повернула назад, чтобы узнать об отце. И весть о его гибели отозвалась порванной струной в моём сердце.
Я осталась одна! Только эта мысль билась набатом в моей голове.
Из своей комнаты не выходила дня два. Лежала и тупо смотрела в потолок, осознавая, что не откроется дверь и в проеме не покажется фигура моего отца. Не услышу его голоса и не увижу в его глазах одобрения.
Слёз не было, только одинокая слезинка покатилась из глаз при мысли, что если бы я была рядом, то он был бы жив. Как же несправедлива судьба! Дать семью и отобрать.
Решив, что жить надо дальше, и вскоре стояла напротив командира и просила определить меня в связку, так как из отряда отца остался только один воин.
—Мелисса! Я знаю, как тяжело тебе, и поэтому мы тебя направляем в Ортскую Академию на факультет целительства. Тебе нужно поменять обстановку, — увидев моё возмущение, он выделил последние слова. — После обучения вернёшься назад. Дочка, послушай, так будет лучше для тебя.
Он подошел и обнял меня. Повернувшись к столу и взяв направление, он подал мне листок.
—Собирайся, завтра в путь. В Академии как раз идут последние дни зачисления, и тебя там ждут.
Я вышла от него и думала, что он, возможно, и прав: здесь всё явственно напоминало о родном человеке и камнем лежало на сердце. Может, вдали я смогу спокойно принять действительность и уже не так больно буду осознавать потерю любящего отца.
Время не лечит, а притупляет чувство потери и помогает смириться с неизбежностью.
Попрощавшись со всеми, я через некоторое время добралась до станции в городе и села на дилижанс, увозящий меня в неизвестность.
Я первый раз выбралась из своей «берлоги» и даже не знаю элементарных познаний об окружающем мире.
Раньше такое неведение не волновало меня. Для меня привычной была жизнь в военной зоне, в отдалении от шумных городов. И сейчас чувствовала себя немного «не в своей тарелке».
Мне досталась четырёхместная колымага с дергаными спутниками.
Если быть честной, то только с одной, которая могла вывести из спокойного состояния, по-моему, хоть кого угодно.
Дородная дама в строгом тёмном платье, воротник которого сильно сдавил ей шею, была всем недовольна. Мне так и хотелось предложить ей расстегнуть верхнюю пуговицу: может, тогда она подобреет?
Её увядшее лицо, сохранившее былую красоту, портило презрительное выражение, словно она спустилась с небес на нашу грешную землю, и ей тут очень не понравилось.
