Зеркала. Осколок первый - страница 18

Хозяйка избы внимательно осмотрела пришельца, добродушно улыбнулась и попросив подождать, скрылась в подсобной комнате. Облегчённо вздохнув, Лариан, не без отвращения, пощупал человеческую кожу на руке. Благодаря внутренней энергии, звероящер сейчас выглядел как человек. Прообразом своего нового облика он случайно выбрал ненавистного работорговца, который когда-то украл его. Как ни старался, изменить этот облик он не смог, поэтому пришлось довольствоваться этим.

Смуглая кожа раздражала непривычностью. Бородку и щетину Лариан сбрил первым делом, раня кожу остро заточенным кухонным ножом, оставляя глубокие порезы. Скрывая безвкусный бархатный костюм, он, завернувшись в коричневый плащ, под покровом ночи вышёл из логова и двинулся в деревню за покупками, чтобы к полудню прибыть на рынок. Как вы понимаете, даже для поддержания иллюзорного облика требуется множество усилий. Но войдя в избу травницы, он понял, что новый облик того стоил, когда ему задорно подмигнули.

Хозяйка избы была полноватой, одетой в дорогой белый расписной сарафан с красными непонятными узорами в виде окружностей и треугольников. Коричневый волосы, собранные в косу были дополнительно сокрыты платком, с той же расцветкой, что и сарафан. Лицо было чистым и румяным, но Лариан старался не смотреть на неё, чтобы не выдать ненависть к роду человеческому. Он подождал, пока девушка вынесет небольшие мешочки с травами, тщательно проверил содержимое, заглядывая в каждый из них, проверяя визуально, на ощупь и на запах. Отложив несколько мешочков, он попросил их замену, а затем, проверив ещё несколько мешочков, он расплатился одной серебряной монетой. Сложив в изрядно потяжелевшую сумку покупки, Лариан взвалил её на плечи и, не прощаясь, вышел из душной избы. Вдохнув свежего воздуха, он медленно потопал к порту.

Руки звероящера нещадно чесались и болели, но снимать перчатки он не решался. Гноящиеся раны плохо реагировали на солнечный свет, пузырились и, почти мгновенно, лопались, выпуская зелёную, отвратительно пахнущую ядовитую жижу. Нужно было поскорее вернуться домой и сменить повязку, смочив её обезболивающим зельем.

Одинаковые бревенчатые дома постепенно сменились каменными двухэтажными особняками. Здесь уже нельзя было встретить старичка, наскоро латающего крышу подручными материалами. Для этого использовались рабы. Разумеется, это были не грязные оборванцы в набедренных повязках. Рабов востока наряжали в лучшие одежды, дабы подчеркнуть своё положение. Однако, встретив на улице «ряженного», можно было с точностью сказать, принадлежит он кому-то или нет. И это не заумная наука, это простецкое наблюдение. Затравленный взгляд невозможно скрыть красивыми тряпками.

Смрадный запах свежей и гниющей рыбы внезапно ударил в нос, словно молот. Чудом, не потеряв сознание, Лариан зажал нос и прикрыл ладонью рот. Не останавливаясь, он двигался вдоль прилавков с неестественно высокими ценами на рыбу. В основном на ту, что можно без труда поймать на удочку, не выходя в море. В последний момент, увернувшись от здоровенного моряка с ящиком заполненным форелью, он опёрся спиной на очередной прилавок, чуть не смахнув с него значительную зубастую рыбину.

«Таки осторожней надо быть, молодой человек. Ви могли снести мой товар в грязь и песок. И шо я бы тогда делала?» – сказал низкий женский голос, услышав который Лариан остолбенел. Он медленно повернулся к женщине и вытаращил глаза. Перед ним стоял человекобык, женского пола. Высокая, широкоплечая женщина с густой молочно-белой шерстью и вытянутой коровьей мордой. Как и многие женщины в деревне, она была одета в сарафан, но, в отличии от других, он был не цветом белого к красным, а был небесно голубым, с вышитыми на нём зелёными деревьями.