– Не спалось? – спросила она, протягивая ему чашку.
– Снились странные сны, – ответил Андрей, принимая кофе. – Зеркала, бесконечные коридоры и Изабелла Контарини, которая пыталась что-то мне сказать, но я не мог разобрать ни слова.
Елена присела на плетеное кресло:
– Я всю ночь думала о том, что она хотела тебе рассказать. О связи твоей семьи с Орловыми.
– И о зеркалах Верньери, – добавил Андрей. – Не могу отделаться от ощущения, что ее смерть как-то связана с этими зеркалами.
– Я уже сделала несколько звонков, – сказала Елена. – Моя бывшая коллега из Эрмитажа знает эксперта по венецианскому стеклу здесь, в Венеции. Некий Марко Фоскари, потомственный стеклодел с Мурано. Она договорилась, что он встретится с нами сегодня.
Андрей улыбнулся:
– Ты всегда на шаг впереди.
– А ты уже решил, что будешь делать с этим доктором Орловым?
– Найду его, – твердо сказал Андрей. – Слишком много совпадений. Изабелла говорит о моей связи с семьей Орловых, а потом рядом с ее телом оказывается человек с такой фамилией. И эта странная красная точка за ухом…
– Которую ты не упомянул полиции, – заметила Елена.
– Потому что итальянская полиция вряд ли воспримет всерьез наблюдения русского туриста, бывшего следователя, – пожал плечами Андрей. – Особенно если официальная версия – сердечный приступ.
Он допил кофе и поставил чашку на столик.
– Кроме того, у меня нет никаких доказательств. Только интуиция и странное совпадение.
– Твоя интуиция редко подводит, – мягко сказала Елена. – Но помни, мы здесь на отдыхе.
Андрей кивнул, но оба знали, что отдых уже отошел на второй план.
***
Остров Мурано встретил их солнцем, пробившимся сквозь утренний туман. Маленький остров в венецианской лагуне на протяжении веков был центром стеклодельного искусства. Именно сюда в XIII веке венецианские власти переселили всех стеклодувов города, чтобы изолировать огнеопасное производство и сохранить в тайне секреты мастерства.
Они шли по узким улочкам, разглядывая витрины многочисленных магазинов, заполненных изделиями из муранского стекла – от простых сувениров до настоящих произведений искусства.
– Мастерская Фоскари должна быть где-то здесь, – сказала Елена, сверяясь с картой в телефоне.
Они свернули в небольшой переулок и оказались перед старинным зданием с вывеской "Vetreria Foscari – dal 1487". Дверь была приоткрыта, и изнутри доносился звон стекла и негромкая классическая музыка.
Внутри мастерская оказалась просторным помещением с высокими потолками. Вдоль стен стояли стеллажи с готовыми изделиями – вазами, бокалами, фигурками животных и, конечно, зеркалами в изысканных рамах. В центре располагалась печь, возле которой работал мужчина средних лет. Он ловко вращал длинную металлическую трубку с капелькой расплавленного стекла на конце, придавая ей форму.
Заметив посетителей, мужчина отложил инструменты и подошел к ним, вытирая руки о фартук.
– Синьор и синьора Савин? – спросил он по-английски с легким акцентом. – Я Марко Фоскари. Ваша подруга из Эрмитажа звонила мне.
Он был высоким, с крепким телосложением и сильными руками – результат многолетней работы со стеклом. Темные волосы с проседью, живые карие глаза и открытая улыбка располагали к себе.
– Спасибо, что согласились встретиться, – сказала Елена. – Мы интересуемся историей венецианских зеркал, особенно работами мастера Верньери.
При упоминании этого имени улыбка Фоскари слегка померкла.
