– Молодой человек, постойте! – приказал мужчина, лет тридцати, с густой бородой.
– Да? – Джон сглотнул слюну и словно провинившийся подросток сделал вид, что не понимает о чем идет речь.
– За зеркало-то платить будете?
– Я его не разбивал.
Продавец, судя по надписи на его груди, бросил взгляд на пол, где лежала груда осколков.
– А это кто сделал?
– Я не знаю. Но я не разбивал. Могу это оспорить.
– Трудно себе могу это представить, учитывая, что вы здесь были одни. Я это прекрасно видел. Как думаете, кто это мог быть. Домовой?
– Кто? – Джона переполняла злость и непонимание.
– Ну, вы сказали, что это не вы. Я и спрашиваю. Домовой? Невидимый гном или прочая нечисть? Телепат? – Продавец приподнял обе брови.
– Вы что издеваетесь? – Джон начал краснеть от злости.
В этот момент позади их диалога послышался знакомый ему голос, только наполненный неоправданным гневом.
– Джон! Что ты наделал?! – уже кричала Лили.
– Да ничего я не сделал! – ответил Джон, повышая тон.
– Как ты смог разбить зеркало?!
Толпа людей вокруг начала их обсуждать активнее, но многие разошлись, не дожидаясь конца пьесы.
– Может, сначала разберешься во всем и поймешь, что я не разбивал это чертово зеркало? – Джон повернулся к продавцу. – Покажите мне записи с камер слежения. Вы увидите, что это был не я.
Продавец смутился от этого вопроса, и было видно, насколько ему стало неловко. Так себя ведут дети, когда не выучили стихотворение на праздник.
– Я боюсь, такой возможности нет.
– Нет, воз… Что это значит?
– К сожалению, в рядах много точек, которые являются слепыми зонами, и они не отслеживаются камерами. Это была одна из них. Вас никто не видел, плюс камеры не отсняли материал. Боюсь вы никак не докажете свою правоту.
– Что значит слепые зоны? Вы не можете установить камеры у себя в магазине? Как вы тогда докажите, что я разбил зеркало?! – пыхтя и краснея вопил Джон.
Лили была в ярости, но к недопониманию Джона, она пыталась его унизить при всех, а не выгородить и пытаться разобраться, что же случилось на самом деле. Она начала дергать его за рукав, в ту сторону, откуда они недавно пришли. Лили хотела поскорее убраться оттуда и не проводить никаких разборок с работниками магазина. Она успела пожалеть о том, что к ним пришла идея посетить магазин именно сегодня.
– Джон, пойдем уже, не позорь меня. Заплатим за этот дерьмовый кусок зеркала и забудем. Ты ведь и правда там был один, как я понимаю, – начала она говорить более спокойным тоном.
– Да не разбивал я ничего! Угомонись ты!
Лили повернулась к продавцу и сменилась в лице.
– Простите нас, мы заплатим за это зеркало.
– Нет не запла…
– Я сказала, заплатим и точка! И хватит уже спорить! Ты ничего здесь не докажешь! – Лили ущипнула Джона за руку и показала всем своим видом, что не желает его больше выслушивать.
По дороге обратно снегопада не было, а движение было свободным, и они достаточно быстро добрались до дома. В машине оба молчали и не разговаривали друг с другом.
У Джона в голове смешивались две проблемы. Первая – что произошло на самом деле, и почему зеркало разлетелось как сжатое печенье в руке. Вторая – почему его девушка пошла против него. Насколько ему не изменяет память, в первый раз в их совместной жизни.
Утонув в раздумьях, Джон чуть не проехал на красный свет светофора. Одернуть его и заставить нажать на педаль тормоза ему помогла Лили, когда закричала озлобленным голосом. Он никак не отреагировал, решив сохранить спокойствие, пока он находился за рулем и отвечал за жизни, как минимум, двоих человек, находящихся в салоне автомобиля.
