Он слышал два голоса: несколько заискивающий Глусмана и резкий, властный неизвестного человека.
Азван краем глаза загнул в комнату. Не сразу разглядел того, с кем вёл разговор казначей, ибо тот сидел в большом кресле, а сам имел весьма скромные телесные размеры. Под венчиком редеющих волос находились совершенно чёрные горящие глаза и крючковатый нос, острый подбородок выдавался вперёд.
Хозяин дома требовал каких-то подробностей от Глусмана, а тот уверял, что уже сказал всё, что он знает.
– Бародур, более мне нечего добавить…
«Ага, – подумал Азван, – его зовут Бародур». Навострил уши, но услышал совершенно неожиданное:
– А ты, Глусман, дурак!
– Это ещё почему?!
– А потому, что привёл за собой соглядатая. Он сейчас стоит за окном и слушает нас.
– Слушает? Лазутчик? Я пропал! – вырвалось у совершенно ошеломлённого казначея.
Последовал неприятный хрипловатый смех:
– Ничего ты не пропал. Это мелкая неприятность, а не беда. Я с ней легко разберусь.
– Разберись, разберись! И побыстрее! – заегозил Глусман.
Бародур повелительно молвил:
– А ну, гость незваный, пожалуй сюда к нам! Перебирайся прямо через окно! Ну, я жду.
Азван хотел поскорее уйти или даже стремительно улететь, но тело ему не повиновалось, словно превратилось в каменную статую. Понял, что Бародур применил сильнейшую магию и парализовал его, сделав недвижимым.
– Лезь, и побыстрее! – последовал указ.
И только после этих слов юноша приобрёл способность к движению, но не сам, а лишь его руки и ноги, они двигались сами по себе.
Так он пролез через окно и сразу же снова застыл на месте.
Глусман ахнул:
– Принц! Я пропал!
– Не паникуй, трус! Я же тебе сказал, что это лишь мелкая неприятность, не более.
– Если он вернётся и скажет хоть слово, то мне конец!
– Не вернётся. Даю тебе слово. Я немного поспрашиваю его, а затем удавлю, как досадливого комара. Он и шага не способен сделать без моей воли. Верь мне. И можешь возвращаться к себе. Больше ты его уже никогда не увидишь.
– Верю, верю, – забормотал казначей, – ухожу, а уж ты постарайся.
– Постараюсь, можешь быть спокойным.
Глусман ушёл. Едва за ним затворилась дверь, как Бародур принялся пристально разглядывать Азвана цепким и очень неприятным взглядом. С кривой ухмылкой он произнёс:
– Значит, мне попался принц? Нужно хорошо подумать и решить: что мне с тобой делать?..
– А меня ты не хочешь спросить об этом? – сказал Азван.
От его слов Бародур вскочил на ноги. Он был ниже среднего роста, очень худым и жилистым. Но слабым не выглядел. Ошарашенно выкрикнул:
– Ты не должен говорить без моего дозволения?
– Как видишь, говорю, твоего дозволения не спросив. Оно мне без надобности. Хочешь знать, что я сейчас думаю:
– И что же?
– Я гадаю: что мне с тобой делать?
Бародур от сильнейшего изумления онемел.
Азван понимал его состояние. Сам совсем недавно оказался в схожем состоянии, поражённый своей беспомощностью, а затем вспомнил о своих способностях – он же Зеркальный принц! И ему открылась вся сущность врага, с его памятью и многими знаниями, все тончайшие извивы его мысли…
Оказывается, он был весьма известным магом Чёрного царства, выполнял приказы только Змияда, больше никому не подчинялся. Потому и сумел обездвижить Азвана, подчинить его себе. Пока тот не узнал – отразив в себе как в зеркале – чародейские приёмы Бародура. Многие ему уже были знакомы, но не все. В том числе и то, которым противник сумел его парализовать. Конечно же, на использованное им заклинание имелось контрзаклинание. Юноша тут же воспользовался им и освободился из-под власти колдуна. Попутно позаимствовал кое-что из магического арсенала Бародура и хорошо запомнил, дабы уже самому использовать их. Среди прочих выделил громовые стрелы. Их создавать было нелегко, колдун редко применял их, но с неизменным эффектом. Особенно они были эффективны против большого скопления противника.
