«Может здесь раньше был какой-то музей?» – думала Мари, обходя дом вокруг и пытаясь понять, можно ли как-то проникнуть внутрь. Она заметила, что одно из чердачных окон слегка приоткрыто. Рискуя свернуть шею, Мари, балансируя на остатках решетки веранды, замысловато увитой ползучим плющом, все же умудрилась попасть на широкий карниз, пройдя по которому, добралась до незапертого окошка.
Проникнув внутрь просторного чердака, она ненадолго затаилась и прислушалась. В доме царила гробовая тишина. Тогда она аккуратно закрыла окно и снова прислушалась, а не услышав ни звука и немного осмелев, осторожно спустилась в сам дом, освещая себе путь зажигалкой. Внизу обнаружилась покрытая чехлами мебель, облепленная гроздьями паутины, а на полу толстый и нетронутый слой пыли.
«Если бы в доме кто-нибудь был недавно, то оставил бы тут свои следы». – размышляла Мари, стараясь, однако, по возможности проверить каждый угол. Некоторые из комнат, при этом, оказались запертыми.
«Дверь снаружи тоже заперта. – вспомнила она. – Похоже, что дом уже давно пустует»
На одном из массивных деревянных столов обнаружился тяжелый кованый подсвечник с тремя оплавленными свечами. Мари взяла его, на всякий случай, с собой, но зажечь так и не решилась. Она опасалась, что кто-нибудь снаружи заметит свет, идущий сквозь окна. Под одним из мебельных чехлов она нашла добротный кожаный диван и решила устроиться на нем на ночь.
Сняв тяжелые ботинки и вытащив из брюк жесткий ремень, Мари сразу же почувствовала приятное облегчение. Положив рюкзак вместо подушки, она засунула под него нож, чтобы тот был прямо под рукой, а затем, стянув куртку, укрылась ей вместо одеяла. К тому времени за окнами стало уже совсем темно, словно мир залили густыми черными чернилами. Как это ни удивительно, но из-за странной, почти физической осязаемости уличной тьмы, внутри помещения, несмотря на отсутствие освещения, казалось светлее, чем снаружи.
Устроившись поудобней, Мари тяжело вздохнула и устало закрыла глаза. Она уже не испытывала глупой надежды, что, уснув здесь, сможет проснуться в нормальном мире. А лишь надеялась на то, что, пока спит, ничего особенного и опасного не произойдет, и она сможет немного восстановить силы.
Абсолютно мертвая тишина, которая слегка давила на уши, тем не менее умудрилась успокоить разум, и, сильно вымотанная как физически, так и морально, Мари почти сразу уснула.
***
Мари резко проснулась от того, что ей послышался приглушенный звук чьих-то шагов. Она взяла нож, максимально бесшумно встала с дивана и настороженно прислушалась. Через некоторое время звук шагов действительно повторился, однако она с облегчением поняла, что это где-то снаружи. Будто кто-то бродит в темноте вокруг дома, периодически спотыкаясь и сокрушенно причитая. Подкравшись к окну напротив, Мари услышала, что этот кто-то не только причитает, но еще и тихо, горестно плачет. И было в этом плаче что-то такое, что вызывало не только приступ липкого страха, но и чувство глубокой жалости и сострадания.
Судя по голосу и звуку шагов, это был не ребенок, а взрослый, причем голос был явно мужским, а не женским. Притаившаяся у окна Мари отчетливо слышала, как незнакомец, стеная, прошел мимо нее за стеной. Она старательно прислушивалась и пыталась понять хоть слово из его горестных причитаний, но толстые стены и плотная тьма улицы довольно сильно приглушали звуки, делая их булькающими и неразборчивыми.
