– Уж я из тебя нечисть-то вытрясу! – прошептала она, укрывая одеялом спящую Василису.
Помолившись, Иринушка легла в постель и прижалась к спине спящего мужа. Ей, как всегда в последнее время, не спалось. Теперь еще и жуткие, противные жабы мерещились в темноте по углам…
***
Следующим утром Иринушка собрала и отправила Василия на ярмарку, а сама открыла сундук, в котором когда-то хранилось ее приданое, и принялась рыться в нем. Выбрав яркий, цветастый платок, подаренный не так давно мужем и ни разу еще не надеванный, Иринушка поцеловала спящую дочку, закрыла дом на замок и отправилась в путь.
Женщина, вышедшая на крыльцо добротного двухэтажного дома, вовсе не была похожа на ведьму. Так подумала Иринушка. Она была молода, красива и румяна, и в ее густых черных волосах не было ни единого седого волоска. От такой красоты и стати Иринушка даже растерялась.
– Здравствуй, девица! А я к ведьме Матрене пришла. Как мне найти-то ее? Не подскажешь? – неуверенно спросила она.
В сенях появились два парнишки, один был повыше, другой – пониже. Оба с любопытством рассматривали Иринушку, выглядывая из-за спины черноволосой женщины.
– А кто это, маменька? – спросил тот, что был повыше ростом.
– Иван, Степушка, а ну, брысь домой! Нечего тут зенки свои пялить, да уши развешивать! – обернувшись к мальчишкам, строго крикнула женщина.
Голос ее был хоть и высокий, но сильный и властный, что сразу добавило ей возраста. Повернувшись, она обожгла Иринушку не то строгим, не то злым взглядом. Теперь у Иринушки язык бы не повернулся назвать ее «девицей». И как можно было так сглупить? Ведь это и есть ведьма Матрена! Та, будто прочитав ее мысли, возмущенно проговорила:
– Давным-давно я не девица! И не ведьма! Пару раз травами чужую хворь вылечила, так уж сразу ведьмой нарекли! Что за люди? Зло делаешь – судачат об тебе, добро делаешь – еще больше судачат!
Иринушка покраснела от смущения. А Матрена продолжала сверлить ее суровым взглядом темных глаз.
– Ну извиняй, коли обидела! Просто я слыхала, что ты в лесу с ведьмой жила, училась, наверное, у нее…
Женщина фыркнула, махнула рукой, давая понять, что не хочет говорить об этом. Потом недовольно покосилась на узелок в руках Иринушки и сказала:
– Ты не ходи вокруг да около, бабонька, лучше сразу скажи – чего пришла? Чего тебе от меня надобно?
Иринушка тяжело вздохнула и проговорила:
– Дочка у меня умом тронулась. Вылечить ее хочу.
Матрена нахмурилась, сложила руки на груди.
– Такая родилась или случилось что?
Иринушка снова вздохнула, смахнула с глаз подступившие слезы.
– В лесу заблудилась, несколько недель где-то бродила. Мы думали, ее звери задрали. А потом она взяла и вернулась. Только пришла странная, будто сама не своя.
– А чья же, если не своя?
Матрена хитро прищурилась, красивые губы тронула лукавая улыбка.
– Не знаю… – растерянно проговорила Иринушка, – Будто в болоте сидела и из него выпрыгнула. Жаб откуда-то притаскивает – страшных, скользких! И сама по избе скачет, будто жаба. Думаю вот, поди, нечисть в нее вселилась в лесу?
Матрена усмехнулась, достала из кармана сухарик и без стеснения бросила его в рот. А прожевав, спросила:
– Мертвячиной пахнет?
Иринушка задрожала всем телом.
– Нет. Другим пахнет. Болотом…
Матрена хмыкнула, сложила руки на груди.
– Не знаю я, что с твоей девкой приключилось, но если бы в нее и вправду нечисть вселилась, она бы уже вас всех со свету сжила или сама бы издохла.
