Жандарм. На пороге двадцатого века - страница 37

– …себе, значит, процентик выбивал, – вернул его в реальность Дроздов.

Убедившись, что мгновенная слабость прошла и этого никто не заметил, Илья Иванович с новой силой ринулся «в бой». Мелькали имена, даты, количество товара. Постепенно стало ясно, что Милин, как видок, исчерпан. Ещё раз прогнал некоторые вопросы, и, убедившись, что тот не соврал, Стрешнев засобирался.

– Сергей Петрович, голубчик, вы отконвоируйте его, – кивнул на съёжившегося от его слов приказчика. – А я побегу, дел много…

– Стоило так делать? – Илья Иванович отложил рапорт штабс-капитана Дроздова, сообщавший, что задержанный по подозрению в мошенничестве Милин Савелий скончался от апоплексического удара.

– А, вы об этом. – Офицер отреагировал на это совершенно спокойно. Словно не человека убил, а так, комара прихлопнул. – Да пёс с ним, не забивайте голову. – Но, увидев его неодобрительный взгляд, вздохнув, начал говорить. Но вещи, жуткие своей простотой. – Вы, любезный Илья Иванович, многое считаете обыденным и не придаёте этому значения. Для вас пара сапог, которые развалятся через неделю, неприятность.

– Ну, право слово, Сергей Петрович… – слегка решил он пожурить молодого офицера.

– Илья Иванович, вы уж извините, что вас перебиваю… – Стрешнев всем видом показал, что готов слушать. – Так вот. Крестьянин или мастеровой копят на эту обувку годы. Да-да, именно так, не буду вдаваться в подробности, просто, если вам интересно, можете сами всё разузнать. И данному крестьянину или мастеровому, получившему шиш, а не вещь, это полная катастрофа. Потому отношение у них к таким пройдохам, как к конокрадам.

– Неужели из-за этого можно убить? – растерянно прошептал Стрешнев.

– Боюсь, что да. – Мне было не по себе, когда умный и образованный человек, живущий в России, не видит её пороков. Или это защитная реакция? – У моих подчинённых наверняка кто-то пострадал от таких «умных и оборотистых» коммерсантов. – Нет, не понял он, не прочувствовал. – Просто, Илья Иванович, справедливость восторжествовала здесь и сейчас. И давайте забудем этот разговор…

Спустя три дня в мой личный архив легли первые документы, где рукой больших людей были оставлены автографы о принятии весьма существенных сумм. Причём оригиналы. Я не сомневался, что нами заинтересуется «противоположная» сторона. И действительно, скоро меня вызвал к себе товарищ прокурора, пока, правда, Москвы, но всё равно величина. Да, смотрю, не мелочатся, Поляковы зашли, как говорится, с козырных валетов. Попытались меня «дёрнуть», но тут я попросил их получить для начала документ, разрешающий им задавать мне вопросы.

– Поймите правильно. – С издевательской улыбкой я доводил этого хлюста до бешенства. Он еле-еле сдерживал себя. – Не могу вот так запросто с вами говорить. Тайна!

– Вы… – всё же вышел из себя этот «товарищ», но хлёсткие слова проглотил, не вякнул, собака. – Ваши люди…

– Давайте так, – пресёк я его дальнейшие разглагольствования. – Вы сейчас пишете ваши вопросы, оформляете их в канцелярии с печатью и кучей подписей в трёх экземплярах. Один у вас, один у меня, и ещё один отправляется в столицу КУДА СЛЕДУЕТ. – Я выделил голосом последние два слова. – И там вышестоящее начальство визирует ваши вопросы. Всё. Другого варианта нет. Хотя вы можете послать запрос лично в Собственную Его Величества канцелярию…

Как там, у Филатова: «Раздавил бы гниду, да не кажет виду, делает взгляд, как будто бы рад…» Утёрся и больше нам не мешал, кстати, шуму особого и не было. Брали-то в основном мелочь, хотя три купца второй гильдии отправились «на нары», но все, и они в том числе, знают, что отделаются крупным штрафом. На всё про всё ушло две недели. Одним словом, итог как итог. Поляковым, правда, досталось, и из Белокаменной их вышвырнули. А после всё успокоилось, и опять ушлые приказчики обманывали приезжих простаков…