Теперь, когда я вижу в контейнере неправильный и грязный пластик, я думаю, какой дурак сюда засунул эту упаковку из-под сосисок. На контейнере ведь по-русски написано, что можно, что нельзя. А для особо тугих еще и бумажка прикреплена крупными буквами ТОЛЬКО БУТЫЛКИ.
Я строго слежу за передвижениями всех пластиковых ёмкостей в нашей семье.
– Кто выкинул в ведро пустую бутылку? Я сколько раз говорила, пластик отдельно.
И лезу в ведро, вытаскиваю нарушителя.
Муж морщится, что ты ерундой занимаешься, всё пойдет на одну свалку. Повторяешь за сестрой бесполезную работу. Та фигней мается – мусор сортирует – и ты за ней. Никто этот пластик не перерабатывает. Сожгут или закопают. Я молчу в ответ, невозмутимо сдираю этикетку, споласкиваю тару и сплющиваю для компактности. Это занимает меньше минуты. Валерке этого не понять. Он не видел то, что видела я. Это меня потрясло, и я стала сортировать пластик.
Дело не только в старшей сестре. Ирина давно занимается раздельным сбором и вторичной переработкой. Это её личная жизненная философия, экологическая активность.
Дело не только в стихийных лесных свалках. Меня это очень бесит. До матерных ругательств, злых слез и стыда за людей. Дайте дубину покрепче, рука не дрогнет.
Дело не только в ужасающих кадрах о целых мусорных островах, дрейфующих в океане, огромных территориях, покрытых бытовыми отходами. Я помню, в новостях показывали мертвого кита, брюхо которого было набито пакетами и бутылками. Большое сильное животное погубил банальный мусор. Это страшно. Больно смотреть. И всякий раз, используя даже самую маленькую пластиковую бутылочку, я вижу этого мертвого кита.
Я стала активно и честно разделять пластик после того, как увидела скамейку. Да, друзья, не удивляйтесь – скамейку.
На территории молочного заводе, где я проводила экскурсии, эта симпатичная скамеечка с разноцветными полосами и надписью «вторая жизнь» входила в мои любимые достопримечательности.
Я подводила к ней школьную группу и задавала вопрос:
– Угадайте, из чего сделана эта скамейка?
Дети прыгали на скамейке, гладили, постукивали, нюхали, даже пробовали на зуб, потом сдавались – мы не знаем.
Из переработанного пластика, друзья. Да-да, те самые ежедневные незаметные и привычные в нашем быту пластиковые емкости. Вы можете бросить ее в мусорку, и она пополнит свалочные полигоны. А можете отнести в ближайший пункт раздельного сбора или в контейнер около дома, и из нее сделают полезную вещь.
Как эта скамейка – крепкая, красивая, прочная, которая не боится ни влаги, ни жары, ни мороза. И прослужит очень долгие годы.
И что бы ни говорил мой скептик муж, я знаю, куда пойдут эти бутылки, и что сделают из переработанного пластика. Валерик, раздельный сбор – это не бесполезная работа.
Я видела ту чудесную полосатую скамейку из пластика с надписью «вторая жизнь».
Есть у меня в биографии неприятный грешок – я воровала конфеты в маленьком продуктовом магазинчике, в военном городке Эмба-5. Причина всего одна и пребанальнейшая – очень хотелось сладкого.
В то время я пребывала в депрессии, которая усугублялась одиночеством в чужом месте, тоской по далёкому дому, натянутыми отношениями с будущей роднёй, претензиями к будущему мужу и болезненной – прямо до дрожи – тягой к сладкому.
Я грызла жесткий солдатский кусковой сахар, не жалея зубов, до воспаленных, в мелких ранках, губ и ненавидела вкусный кондитерский отдел в местном универмаге. Личных денег у меня не было. Меня постоянно тянуло к сладким витринам, я заходила в магазин за хлебом и тупо зависала около кондитерки.
