Жанр, который мы потеряли. Очерк истории отечественной научно-популярной литературы - страница 7

. Ведь издатели научпопа фактически уже на самых первых стадиях его развития и формирования как самостоятельного жанра эксплуатировали еще и до сих пор плохо изученный психофизиологический и социальный феномен – коллекционирование (серийное потребление). Кстати, в некоторых современных экономических теориях коллекционирование рассматривается как некая парадигма потребления. «Страсть к коллекционированию, похоже, лежит глубоко в истоках поведения потребителей, за гранью рационального и полезного, и так часто имеет склонность к неограниченности и излишеству… Можно утверждать, что коллекционирование – это яркий пример особого поведения потребителей», – отмечает профессор экономики Университета города Кассино Марина Бьянчи.[31]

Как бы там ни было, но на первую полноценную научно-популярную серию, в которой вышла книга Н.Н. Маракуева «Ньютон, его жизнь и труды», обратил внимание и Н.А. Рубакин. Он поминает Маракуева, правда, не очень добрым словом: «Выпустила кое-какие недурные популярно-научные книжки хотя и одушевленная добрыми намерениями, но бестолковая фирма Маракуева и Прянишникова (в Москве)…»[32] Не знаю уж, за что Николай Александрович маракуевскую фирму припечатывает эпитетом «бестолковая» (Николай Николаевич Маракуев (1847–1910) – автор лучшего дореволюционного курса алгебры – «Систематический курс элементарной алгебры», изданного впервые в 1896 году в двух томах), но и сегодня «Ньютон, его жизнь и труды» прочитывается, что называется, на одном дыхании – едва ли не эталон научной строгости и доступности изложения. Не случайно эта книжка выдержала четыре издания.

Интересно, что сам Николай Александрович Рубакин – даром что книговед – был еще и очень известным и плодовитым автором научно-популярных книжек: они были изданы на 28 языках! Увы, насколько это был талантливый библиограф и исследователь книжной культуры, настолько же весьма средней руки популяризатор научных знаний. «Основной и неизлечимый порок большей части его писаний кроется в фальшивом подходе к самой задаче популяризатора, – отмечал в рецензии в 1920 году на переиздание нескольких научно-популярных книжек Рубакина некто, скрывшийся под псевдонимом Перископ. – Прежде всего непозволителен и неуместен усвоенный автором в большинстве брошюр вульгарный тон ‹…› Рассказ Рубакина, например, об открытии Нептуна, право, не слишком разнится от ‹…› пародии:

“…Вот Леверрье и давай высчитывать, не смотря на небо, по одним цифрам, где должно находиться на небе в это самое время это неизвестное никому светило. Высчитывал-высчитывал – и нашел, и высчитал, и объявил об этом по всему свету”… («Рассказы о подвигах человеческого ума»). ‹…› Балагурство и аляповатая подделка под народный язык всегда звучали фальшиво в популярно-научной книжке. ‹…›

Начитавшись его брошюр, читатель будет знать больше, чем знают сами ученые, потому что Рубакин не считает нужным делать какое-либо различие между фактами и гипотезами. У него нет никаких сомнений насчет физического состояния поверхности Юпитера («Подземный огонь») – вопроса, по поводу которого астрономы высказываются лишь гадательно. Давно уже был ему известен род теплового движения частиц твердого тела («Дедушка-время») – хотя физика только сейчас осторожно подходит к этому предмету. ‹…›

Из дюжины недавно переизданных книжек Рубакина[33] более или менее свободны от указанных недостатков только брошюры чисто географического содержания с преобладанием описательного и бытового элемента («Самые дикие люди на Земле», «На плавающих льдинах», «Вода на земле, под землей и над землей»). Остальные же, при всей остроте нашего книжного голода