– Приветствую твое существованье, о прекрасная Лола!
Девушка не успела ничего сообразить, как гадалка осадила хамоватого зверька:
– Помолчи, Сатир! – и объяснила: – Это мой верный слуга.
Черная гадалка махнула своим покрывалом и… тут же оказалась не сморщенной и скрюченной годами старухой, а статной красивой женщиной лет сорока в вечернем аристократическом платье. И они находились не в каморке, а в прекрасной мраморной зале. На ломберном столике вместо черепа – золотая чаша с фруктами, бутылка хорошего виноградного вина. Рядом – мягкие кресла. Вместо дымящей печи с котлом – вполне уютный камин. Вместо смрада запахло благовониями. А полухорек-полукрыса тут же обернулся карликом в дымчатой накидке, он качался в кресле-качалке и курил гаванскую сигару.
– Займись делом! – прикрикнула на него госпожа, но избалованный слуга и ухом не повел. Он лениво, нехотя приподнялся с кресла, потом бухнулся в него снова:
– Знать бы еще каким?
– Кто вы? Где я? – удивилась гостья.
– Я – Лилиана, княгиня Подгорного царства, а ты моя дочь – Лола. А это наш с тобой замок.
– Я – ваша дочь?! – никак не могла опомниться Лола.
– Да! Мы, наконец, нашли друг друга, и это хороший знак. А мой слуга Сатир – твой будущий напарник. Будете работать в паре.
– Чести не имею, но к вам, госпожа, со всем уважением, – расшаркался карлик. – Так как насчет дела, если напарница появилась?
– Сгинь! Дело ему подавай. Дядя Ваня недоделанный! Всему свое время. Напарницу обучить еще надо. Сгинь, кому говорят! – карлик недовольно поднялся с места, чтобы удалиться, но ведьма остановила его: – Подожди, есть дело! Иди к сенатору Федосею – говорят, он завистливый, посмотри на него, может, сгодиться для чего.
– Другое дело, – расплылся в ехидной улыбочке слуга, стряхнул пепел с сигары в пепельницу-череп и… как сквозь землю провалился, словно и не было его.
А ведьма обратилась к дочери:
– Скажи, чего ты хочешь больше всего на свете. Я тотчас это исполню!
– Больше всего на свете я хочу отомстить своей сестре Татьяне.
– Я сведу ее в могилу в три дня.
– Нет, для нее это будет очень легко. Я хочу, чтобы она жила, но жила в нищете и болезнях, а ее муж – кесаревич Константин – ничем не мог помочь ей. Чтоб у них никогда не было детей. Чтобы их жизнь была долгой и мучительной. Чтобы я могла в любой день подойти и позлорадствовать над ее несчастьями.
– О! Моя кровь! – Лилиане понравилось желание дочери. – Будет проще, если ты сама будешь насылать на нее несчастья.
– А разве это возможно?
– Приходи ко мне каждый вечер после захода солнца. Я научу тебя многим интересным штучкам. А пока возьми вот этот порошок и подсыпь в бокал своей сестрице, – усмехнулась черная гадалка, протянув своей дочери мешочек с каким-то порошком.
На свадьбе Лола совершенно неожиданно для всех решила произнести тост за счастье своей сводной сестры и незаметно подменила бокалы, подсунув Татьяне отраву. Как на грех, этот бокал по рассеянности взяла жена первого сенатора Мокшании Федосея Марта. Пришлось подменять второй раз. И Татьяна, и Марта выпили отраву и к вечеру занемогли обе. Позвали лучших лекарей. И оказалось, что болезнь излечима, но даёт нехорошие последствия: у Татьяны и Марты никогда не будет детей.
Татьяна переехала жить к мужу в столицу Мокшании город Мокошь. Навещать родные места желанием не горела. К себе приглашала чуть ли не каждую неделю – родителей, но не сестру. Зная это, Лола сама навязывалась в гости. Встречали ее холодно и под всяким благовидным предлогом старались поскорее выдворить вон. А та, зная о болезни сестры, все колола ей глаза: «А что ребеночка не ждешь? Пора бы уж». Татьяна не терялась с ответом: «Так в твои года замуж тоже пора». Сводная сестра в ответ хитро ухмылялась: «Погоди – это только начало…»
