– Честно сказать, трудно. Сам понимаешь, – она посмотрела на меня уставшими и грустным глазами, полными сожаления и печали, – Жура здесь в коме, я с детьми и надеждой, что скоро их отец встанет на ноги. Но с каждым днем надежды все меньше и меньше.
– Маш, рано или поздно Жура встанет. Я уверен. Просто дай ему время.
– Думаешь, оно поможет? Врачи, например, так не считают. Говорят, что если повезет, то будут только провалы в памяти. В худшем случае – инвалидное кресло и состояние овоща до конца жизни. Думаешь, нужна ему такая жизнь?
– Жизнь всем нужна. И тут неважно, какой она будет.
Повисла тишина. Машины глаза заслезились, и она опустила взгляд в пол. Я тоже был в ступоре. Слова о том, что нужно надеяться на лучшее – бред. Здесь слова не помогут.
– Гхм…
Это был мужской голос. Знакомый, но немного не тот, что был раньше.
– Жура? Жур, ты меня слышишь?
Я побежал на первый этаж за сестрой, оставив Машу наедине со своим возлюбленным. Это его первый приход в сознание, так что ей нужнее.
– Насть, Жура очнулся.
– Чего? – глаза у нее стали в пять копеек.
– Того. Очнулся он.
– Быть не может.
– Вот ты поднимись наверх и сама увидишь.
Она вызвала кого-то по телефону и легким бегом отправилась в палату.
– Мария, прошу вас отойти немного в сторону.
– Да, да, конечно.
Мне кажется, что даже Настя удивилась подобному. Обычно людей приходилось оттаскивать силой, но не в этот раз. Маша все понимала и знала, поэтому сестре не пришлось тратить лишнего времени. Но вот взгляд она не отводила ни на секунду. Радость и трепет были в тот момент на Машином лице. Мое лицо, наверное, выражало только удивление и любопытство. Нет, я точно так же переживал за исход события, но в моей голове было понимание, что это отнюдь не последнее пробуждение Журы, ведь если у меня получилось, то он чем хуже? Ничем, а скорее даже наоборот. Здоровый вымахал, Ярик, здоровый.
– Как самочувствие?
Этот голос был тоже мужским, но исходил он из уст новоприбывшего врача. Я стоял в стороне и наблюдал за происходящим. Журе что-то вкололи, и он сразу приободрился. У меня было тоже самое. Сравнение действий врачей на разных пациентах меня успокаивало. Просто, если действия одни и те же, это давало мне надежду, что и результат будет идентичным. Логики в этом особой нет, но мне нужно было хоть какое-то успокоительное.
Час спустя, медики оставили нас одних.
– Маш, я пойду. Потом с ним еще успею поболтать.
– Да, хорошо. Спасибо.
– За что?
– За то, что рядом с ним был.
– Тогда не за что.
На выходе уже стоял Егор. Впервые за долгое время на его лице были хоть какие-то эмоции, помимо вчерашних, когда мы разбирались с Саньком. Хотя эти воспоминания нужно было вычеркнуть из головы, и оставить в памяти только результат в два имени, с которыми еще предстоит много работы.
– Все нормально? – Егор был взъерошенным и немного нервным.
– И тебе привет. Да, Егор, все хорошо. Он с Машей. Мы еще успеем с ним наговориться.
– Слава Богу, – он с облегчением выдохнул.
– Ты вроде атеист? Забыл?
– Да, да. Молодец. Нашел время для шуток.
– А чего бы не пошутить. Жизнь налаживается.
– Хотелось бы верить.
– «По вере вашей дано будет вам» – я немного улыбнулся от собственного остроумия.
– Дим, успокойся уже, – Егор махнул на меня рукой. – Проповедник из тебя так себе.
– Может быть. Но это ладно, ты чего здесь-то?
– Мне как о Журе сказали, так я сразу сюда.
– А ребят сейчас кто координирует?
