Жаркое лето Мариуполя (из жизни опера СБУ – 2) - страница 12

«Кэп» тем временем дописал рапорт и протянул его Андрею.

– Пойдет?

– Пойдет, – ответил Андрей, быстро пробежав рапорт глазами. – Боец, забирай его, – кивнул он часовому.

– Ну, счастливо, – «Кэп» пожал руку Андрею, и пикап с лихим разворотом рванул в сторону выезда.

– Ну что, пошли побеседуем с мужчиной, – позвал Андрей своих коллег. – Давай его прямо в бойлерную.

В бойлерной они сразу надели на головы балаклавы, после чего с мужчины стянули пакет с головы. Пленный оказался человеком лет 50-ти, с сильной сединой на давно не стриженых волосах. Под правым глазом у него наливался краснотой свежий кровоподтек.

– Да… красавец. Ну давай, рассказывай, – Андрей взглянул в паспорт, – Сергей Олегович, что такого натворил?

Мужчина повертел головой и болезненно скривился.

– Что кривишься? – спросил Вова. – А ну-ка, футболку задери!

На теле мужчины четко выделялись три сильных кровоподтека.

– Неслабо тебе прилетело. Это на блок-посту или в машине?

– Да я уже и не помню… Везде били. И там, и в машине.

– Так за что били-то?

– Да эта стерва воякам на посту сказала, что я за Путина агитировал в автобусе, – мужчина шмыгнул носом и потер ушибленную грудь.

– А ты не агитировал?

– Да не… Просто сказал, что с такой евроинтенгранцией, тьфу ты, интеграцией, наши товары никто покупать не будет. А мы останемся без работы. Западенцам-то по фиг. Они в Европу свалят. А мы что? Я всю жизнь у домны пропахал, и куда потом идти?

– А кому ты это рассказывал, говорливый?

– Да Семенычу, соседу моему. Он на пенсии. С рыбалки ехал. Пенсии не хватает, вот он бычка таскает. Вот я ему и говорил. А эта сука сзади сидела и начала возмущаться, что я сепаратист и Путина жду. А тут блок-пост. Ну и все, – мужчина уныло наклонил голову. – Что теперь со мной будет?

– Разберемся, – ответил Андрей.

– Ладно, – он указал на молодого контрика. – Останься, побеседуй, а ты, – указал на Вову, – пошли, выйдем.

В коридоре Андрей посмотрел на Пышного.

– Вова, поработай с ним, пробей телефон. Думаю, пусть посидит сутки, потом отпустим.

– Проверим. Я его телефон закину в Киев, пусть покачают.

В этот момент из бойлерной раздался крик Саши: «Отвечай, сука!» и грохот упавшего тела со стулом. Андрей с Вовой заглянули внутрь: пленный валялся на полу, опрокинувшись со стулом. Из разбитого носа текла струйка крови.

– Я его спросил, участвовал он в референдуме? А он начал морозиться. Ну я и дал ему в нос.

– Блин, ты что творишь?!

– А че он тупит, сука «сепарская»!

Андрей посмотрел на Вову.

– Останься, присмотри за молодым коллегой. Я пошел к «нацикам», поговорю насчет выездов. А ты руки «не распускай, контрразведчик, головой надо работать», – эти слова были адресованы уже Саше.

Выйдя в коридор, он прислонился к стене и сильно выдохнул. Увиденное ему очень сильно не понравилось. Особо сильно его разозлила легкость, с которой молодой офицер ударил задержанного. Ни на минуту не усомнился в своем праве! «А завтра такой Саша и расстреляет спокойно. С него станется. И не усомнится…», – думал Андрей, поднимаясь на второй этаж терминала.

Пройдя по небольшому коридору мимо офицерской столовой, он подошел к комнате, которую занимали «Мустанги».

– Ау, есть кто дома? – постучал он в дверь.

– Заходите! – раздалось в ответ.

В комнате сидел Руслан Козенков и Олег Кравченко, с которыми Андрей уже успел познакомиться, и два незнакомых прапорщика.

– Привет всем! Вот зашел поближе познакомиться.