– Прости меня, господарь наш, и отца моего, и весь наш нечестивый род, но мы не можем согласиться на твою просьбу.
Владислав смотрел на него, не меняясь в лице, оставаясь все таким же спокойным, и Марку продолжил, стараясь придать голосу как можно большую твердость.
– Виной отказу не гордыня и не злоба. Мы не хотим и боимся обидеть тебя, но сделать по твоему желанию никак нельзя. Эржбета обещана уже другому, – он сделал паузу, набрал в легкие воздуха и выпалил: – Драгомир, наш сосед, станет ее мужем.
Марку не верилось, что он смог это сказать. Янаке внутренне сжался, ожидая ответа господаря, однако тот просто осушил кубок и стал подниматься из-за стола.
– Не вели казнить, но мы слово дали! Не в обиду тебе! Простишь ли нас? – старый боярин походил на избитого пса, подскочив и идя следом за князем, направляющимся к выходу.
– За что прощать? Вы ни в чем не повинны передо мной, – Владислав не смотрел в его сторону.
– Так зачем же так быстро уходишь? Отобедал бы с нами, как следует. Такая радость принимать тебя у нас в доме…
– Хорошего понемножку. Да и дела у меня. Рад был повидаться, старый друг, – он всего на миг посмотрел на боярина и похлопал его по плечу. – Сильно ты, однако же, постарел.
– Зато ты ничуть не изменился со дня, как я тебя видел. Годы, видно, обходят тебя стороной.
– Да, – бросил Влад. – Ну, прощай!
Также быстро, как появился, князь со своей свитой исчез, оставив старого Янаке в тяжелых думах и сомнениях.
Внезапно в большой зал вбежала, полыхая глазами, Эржбета. Она быстро огляделась и выпалила:
– Уехал?
– Уехал, – ответил отец.
– А приезжал зачем?
– За тобой, – Марку тяжело опустился за стол и, налив себе вина, разом осушил кубок.
– Как за мной?
– Жениться он почему-то надумал. Вот, тебя в жены хотел.
Глаза девушки победно засияли.
– А вы что же?
– Что? – переспросил Марку, ехидно оскалившись. – А вот что! Ты Драгомиру обещана, так я ему и сказал.
Эржбета побледнела, будто увидела труп, затем глаза ее сузились до опасных щелочек, и она проговорила:
– Он всех вас порубит на куски, а куски насадит на колья и выставит за ограду. Что же вы сделали…
Лицо брата накрыла тень, он налил себе еще вина и снова выпил его одним махом.
– Не порубит. А если и так, то мы все равно слово свое сдержим. Я обещал тебя Драгомиру, и ты станешь его женой.
Внезапно Эржбета запрокинула голову и захохотала так, что служанка, убиравшая со стола лишнее, вздрогнула. Все взгляды устремились к молодой боярыне, а та, отсмеявшись, сказала:
– Да Драгомир твой вернет меня домой с позором или велит забить камнями сразу же на утро после свадьбы! Ты сам себе вырыл яму, братец. Скоро твое слово ничего не будет стоить, как и слово любого из нас.
Марку молчал и слушал сестру, во все глаза глядя на нее, точно обезумевшую от своего вечного упрямства. Эржбета продолжала говорить, улыбаясь ему:
– Ты что думаешь, случайно Влад приехал сюда? Нужна я ему была сто лет! Он же и не видал меня никогда, так?
Марку ничего ей не ответил, но глаз с нее не сводил.
– Так да не так! – выкрикнула девушка. – Кто коней из упряжи срезал? Кто меня ночью волкам разорвать не дал и к самому дому вывел? Да я вся уже его была еще тогда, а ты у него, у господаря своего, кусок из горла вырвал и теперь другому думаешь просватать! – она смотрела на брата с радостью безумца. – Быть твоей голове насаженной на пику, а моей вместе с ней, но бог мне судья – я ни о чем не жалею!
