– Только не говорите, что вы исправились.
– У меня нет намерения исправляться сейчас. Не вижу такой необходимости. Если не брать в расчет взаимные удовольствия с некоторыми представительницами противоположного пола, а также склонность к игре (обычно я выигрываю) и чрезмерно мягкий нрав, я ничем не отличаюсь от мужчин моего возраста и положения.
Фелисити взглянула на него с явным недоверием.
– Вы говорите это так, будто вы не единственный со скандальной репутацией и это делает ваше поведение приемлемым.
– Мое поведение можно оправдать. Я молод. Для изменений у меня впереди целая жизнь. Кроме того, как вы сказали, я неплохая добыча.
– Ваше высокомерие поражает, – сухо заметила она.
– Еще раз благодарю вас.
Сделав знак лакею, он заменил пустые бокалы на полные. Фелисити потягивала шампанское и с любопытством вглядывалась в собеседника.
– Зачем вы нашли меня сегодня? Я не из тех женщин, которые обычно вас интересуют.
– Думаю, из любопытства.
– Вы имеете в виду, что я не стала громко кричать, увидев вас?
– Меня заинтересовала женщина, не ужаснувшаяся оттого, что на ее балкон взобрался явно развратник.
– А почему я должна приходить в ужас?
Кавендиш помолчал.
– Ну, с учетом вашей добродетели…
Фелисити подавила смех.
– С учетом моей добродетели?
– Да, конечно. Вы, незамужняя дама из хорошей семьи, находитесь на собственном балконе посреди ночи в ночной сорочке, видите, как некий мужчина с сомнительными моральными качествами вылезает из окна соседнего дома, направляется к вашему балкону. Благоразумная молодая женщина была бы в ужасе.
– Я готовилась защищаться.
– Чем? Подзорной трубой?
– Она латунная и довольно-таки тяжелая.
– Даже если и так…
Фелисити наклонилась к нему и понизила голос:
– А что, если я неблагоразумна?
– Что вы имеете в виду?
– Именно то, что сказала. А что, если я неблагоразумна? Или, скорее, что я устала проявлять благоразумие? Я всегда верила в науку, в рациональное, в здравые неопровержимые факты. Возьмем, например, звезды. – Она указала кивком на ночное небо. – Их изучение – это наблюдение. И все же множество людей считает их чем-то мистическим и даже божественным. Неотъемлемой составляющей вселенной. Я никогда не верила в глупости типа магии и судьбы, примет и знамений. Вы же, мистер Кавендиш, убедили меня в обратном. – Она заглянула ему в глаза.
– Правда? – медленно проговорил он.
– Совершеннейшая правда.
Стоило ли именно сейчас рассказывать, что он появился в ответ на ее обращение к звездам. Что его появление в ночи она посчитала своей судьбой. Нет, скандально известный мистер Кавендиш скрылся бы в ночи, поняв, что с ним заигрывают. Кроме того, благоразумнее узнать его получше и только потом посвящать в свои планы. Каким-то странным образом, не задавая вопросов, она уже знала, что это ее мужчина. Ее судьба. И он ей нравился.
Она заглянула ему в глаза и соблазнительно улыбнулась.
Мужчине по-настоящему важно знать, что сыну по плечу носить его благородное имя, что он не только наследник, но и хороший человек.
Эдмунд, виконт Кавендиш
– Приятная женщина, – пробормотал Найджел про себя и вручил шляпу и пальто лакею в вестибюле Кавендиш-Хауса. – Едва ли эту женщину можно назвать приятной.
– Прошу прощения, сэр, – предупредительно отозвался слуга. – Вы обращались ко мне?
Найджел хмуро взглянул на юношу:
– Вы Джордж, не так ли?
– Да, милорд.
– Что ж, Джордж, позвольте дать вам совет. Когда в следующий раз ваш друг, очень близкий друг, представит вас женщине, которую опишет не более чем приятную, не мешкайте. Бегите изо всех сил.
