Я не хотел думать о том, что бы это могло значить.
Возможно, сказывалось долгое одиночество. Последние годы я отдавал только Мерай, ничего вокруг не видел, все – только для дочери и ее благополучия. Все мои инстинкты перестроились на защиту ребенка, ее воспитание и обучение, отчего о себе думать не было ни сил, ни времени.
А тут такое открытое создание, пусть и рот Занозе иногда хотелось с мылом помыть.
Да что там иногда? Почти всегда.
Песок тихо шелестел под лапами, а девушка, как мне показалось, задремала, уткнувшись лицом в мой загривок. Я даже не представлял, чего ей стоило проделать обратный путь до оазиса, набрать все нужное и вернуться, да еще при этом не угодить в ловушку, не столкнуться с местным зверьем и не разжиться ни единой царапиной.
Вернуться, чтобы выходить меня.
Неправильно все это.
Неестественно.
Она должна была сбежать, но не сбежала. Это должно вызывать у меня облегчение, но не вызывает.
Слишком уж легко все получается, если не считать неожиданное нападение ангулов. Это тоже должно меня радовать, но не радует.
Пытаясь вытряхнуть из головы непрошенные мысли и сомнения, я увидел впереди свой корабль. Он парил над песком, покачивая раскрытыми парусами, которые мягко светились, накопив в себе солнечный свет.
Крылья, протянувшиеся вдоль бортов, казались красными из-за заката.
Обагренными кровью.
От корабля веяло какой-то одинокой обреченностью, отчего я на мгновение сбился с шага – и девчонка на спине вздрогнула, встряхнулась, как дикий зверек, и принялась озираться по сторонам. Я слышал тихое, текучее шуршание рубашки, скользившей по коже; то, как Заноза запустила пальцы в волосы и ерошила густые пряди на затылке.
И зевала так сладко, будто мы тут на отдыхе, а я не тащу ее к мадже, силой, неизвестно для чего.
Я так остро все это чувствовал, что стало горько, а в пасти перекатывался комок тошнотворной кислоты.
Чуть пригнувшись к земле, я позволил Занозе соскочить на песок. Мне придется подняться первым, чтобы потом втащить ее на палубу.
Перекинувшись в человеческий облик, я вдохнул полной грудью и размял шею. Все-таки такие долгие забеги по пустыне, да еще и с грузом на спине, давались мне нелегко; а девчонка наверняка отсидела все, что могла.
Подпрыгнув, я ухватился за крыло. Быстро подтянувшись, взобрался на палубу и осмотрелся, чтобы удостовериться, что никто не устроил тут гнездо, пока хозяина не было.
Вроде, все спокойно. Небывалая удача, что никакая тварь не попортила парусник и не решила устроить какую-нибудь вакханалию в каютах и на палубе. А ведь я даже не успел поднять щиты, когда выпрыгнул следом за Занозой!
– Эй, ты там про меня забыл, что ли?
Голос у девчонки – испуганный и взволнованный. Она переминалась с ноги на ногу и поглядывала по сторонам. Совсем не похожая на себя прежнюю, дерзкую и смелую.
Я сбросил вниз веревку и наблюдал, как Заноза хватается за нее крепко-крепко и ждет, пока я втяну ее наверх.
Ее шагов я даже не слышал, стоял спиной к девчонке, потеряв всякую осторожность и подозрительность. И мозги, наверное.
Только почувствовал теплое тело, когда она подошла почти вплотную и тихо что-то пробормотала, заставив меня повернуться, чтобы переспросить.
И получил заряд какой-то пыли в лицо.
Рефлекторно вдохнув, я закашлялся так сильно, что вот-вот должен был избавиться от легких. Странная дрянь проникала внутрь с каждым новым глотком воздуха, неслась по венам болезненным жаром и выкручивала мускулы до такой степени, что не было сил сдвинуться с места.
