В 1973 году в журнале American Journal of Nursing мы опубликовали наши результаты в статье под названием «Жертва изнасилования в отделении неотложной помощи». А через год продолжили начатое, опубликовав в журнале American Journal of Psychiatry статью «Травматический синдром изнасилования». После этой публикации наша аудитория расширилась за счет специалистов в области психиатрии. Один из важнейших выводов нашего исследования состоял в том, что изнасилование больше связано с властью и контролем, чем с половым актом как таковым. Это новаторское понимание опыта жертвы произвело мощный резонансный эффект. Оно способствовало систематизации удостоверения травм потерпевших на новом уровне осмысления и появлению запроса на перемены в соответствующих направлениях работы правоохранительных органов, учреждений здравоохранения и судебной системы. При этом резонанс нашего исследования оказался значительно более широким, чем я могла предвидеть. Его волны не только перевернули системные представления о сексуальном насилии, но еще и коренным образом изменили ход моей карьеры. Именно после этого исследования и публикации его результатов на меня обратило внимание ФБР.
* * *
Дело в том, что во второй половине 1970-х годов в ФБР уже начали реагировать на резкий рост количества преступлений на сексуальной почве. Одной из задач Бюро было выявление новых тенденций насильственной преступности и противодействие им. Поначалу это выглядело так: сотрудникам учебного отдела Академии ФБР была поставлена задача обучить персонал полицейских управлений страны более глубокому пониманию и способам работы с преступлениями этого типа. Считалось, что эта тенденция, как и любые другие, носит временный характер. Но проблема была в том, что в Академии не знали о сексуальном насилии ровным счетом ничего. Никто из сотрудников не имел специальных знаний или практического опыта, которые позволяли бы обсуждать темы сексуальной агрессии, изнасилования, убийств на сексуальной почве или виктимологии.
Но, невзирая на этот дефицит знаний, учебный отдел получил дополнительную директиву, из которой однозначно следовало, что отныне сексуальное насилие становится обязательной частью любых программ обучения. В 1978 году недавно приступивший к работе в ОПА агент Рой Хэйзелвуд ознакомился с директивой и кратко обрисовал этот новый для себя учебный вопрос в ходе тренинга по проведению переговоров об освобождении заложников для сотрудников полицейского управления Лос-Анджелеса. Но затем, сознавшись в своей недостаточной осведомленности о виктимологии сексуального насилия, он сразу же перешел к другим учебным темам. Поступать подобным образом ему случалось и раньше, и никаких вопросов это не вызывало. Однако на сей раз получилось иначе. По окончании тренинга к Хэйзелвуду подошла сотрудница управления, по выходным подрабатывавшая медсестрой в приемном покое местной больницы. Она сказала, что прочитала статью, в которой рассказывалось о физической и психологической природе сексуального насилия, и думает, что приведенные в статье данные могут быть полезны в расследованиях подобных дел. Хэйзелвуд заинтерсовался. Он увидел в этом возможность поглубже разобраться в проблеме, которую, судя по всему, никто в ФБР не понимал. Он попросил эту сотрудницу сообщить подробности и неделю спустя получил от нее копию статьи, соавтором которой была я.
