Желание жизни - страница 6

– Но если вы всё время будете молчать, смысла в моём к вам повышенном внимании не будет вовсе!

Мужчина окончательно испугал девушку, и она быстро залепетала.

– Ох, извините, извините… Я… Я попозже позвоню. Извините…

– Да говорите же вы, наконец, что произошло! А!..– последовала неловкая пауза. – Так это вы, мисс Джинджер?..

Мистер Челленджворс сконфузился и постарался изменить интонацию своего раздражённого голоса как можно незаметнее.

– Да, это я, мистер Челленджворс. Еще раз простите, что побеспокоила. Я бы позже перезвонила?..

– Мисс Джинджер, всё… всё в порядке. Я… Просто тут было одно дело, я немного отвлекся … Говорите же, слушаю.

На другом конце провода еще секунду помолчали, как будто собираясь с силами.

… Эмили работала в аптеке мистера Грейтгрина и выполняла несложные задания: протирала пыльные коробки со складов, распределяла лекарства по категориям, вырезала из картона прямоугольники и аккуратно обозначала на них маркером цены. Часто, в виде особой милости, мистер Челленджворс доверял ей проставлять маркировочные бирки. Несмотря на незамысловатую работу, частенько девушка работала на износ: для их городка аптека была огромной, помещение состояло из двух просторных залов, и следить нужно было за каждым квадратным метром.

Эмили давно привыкла к своей простой роли и совсем не обижалась на то, что мистер Челленджворс почти не замечал её присутствия в магазине. Для него она была как робот: исполнительная, предсказуемая, дисциплинированная и, что было особенно важно, никогда не нарушающая границу личного пространства. Холодного «здравствуйте» ей было вполне достаточно, хотя внимательный наблюдатель заметил бы на её лице время от времени признаки сдержанной меланхолии – то выражение, возникающее при неосознанном одиночестве и невозможности найти человека, чтобы вместе с ним посмеяться. Однако мистер Челленджворс страшно не любил озадачивать себя размышлениями, которые могли хоть как-нибудь вывести из состояния блаженного постоянства, достижению которого он посвятил почти всю свою жизнь. Именно поэтому он предоставил Эмили плыть по бескрайнему морю своих эмоций в полном одиночестве, что, по его мнению, было «ярчайшим примером искреннего и добросовестного соблюдения права личности на невмешательство в личную жизнь». Другими словами, два наших героя были по разные стороны баррикад: мистер Челленджворс – весь во власти повседневных забот и долгосрочных стратегий на улучшение благосостояния, Эмили – в плену бесхитростной автоматизированной работы с человеком-призраком.

Эмили была сиротой и до недавнего времени жила одна в небольшом домике, доставшемся от умершей три года назад тёти. Ей было двадцать два года, и бесцеремонные прохожие нередко называли её хорошенькой. Родителей девушка совсем не помнила – мистер и миссис Джинджер погибли, когда Эмили была еще младенцем. Однако пара оставила после себя неплохое состояние, на которое их дочь смогла жить всё детство и юность. Денег могло хватить ещё на много лет, но Эмили всегда стремилась сама зарабатывать на жизнь и поэтому просто не могла наслаждаться жизнью сложа руки. Увы, ей пришлось столкнуться со сложностями и разочарованием. Была ли тому причиной давящая тяжесть прошедших лет или давали о себе знать вытесненные страдания, но тетя-опекунша превратилась в самого настоящего деспота. Упрямая старушка желала, чтобы девушка неотлучно находилась около её особы и ставила Эмили всяческие препоны, когда та предпринимала робкие попытки заняться в жизни чем-то серьёзным. Сумасбродная тётя доходила до того, что мешала заниматься и безрассудно отбирала учебники, и чересчур мягкий характер племянницы не был ей в том помехой. Совсем неудивительно, что в результате из-за скудной подготовки и нервного перенапряжения бедняжка Эмили так и не смогла поступить в университет, и неудача преследовала её два года подряд. Отчаявшись, молодой девушке не оставалось ничего другого, как скрепя сердце смириться со своей судьбой и до девятнадцатилетнего возраста практически безвылазно просидеть в доме с повредившейся в уме родственницей.