Он был очень мускулистым. Но не этому я удивилась. Едва я почувствовала, как толстая, длинная, невероятно горячая штука прикасается к моей ноге, вся с таким трудом достигнутая расслабленность мгновенно улетучилась. Если бы его тяжелое бедро не перекинулось через мое, плотно прижимая меня к нему, я бы с гиком умчалась прочь.
Я слышала учащенное биение его сердца, которое так контрастировало с его медленным дыханием. Я чувствовала, как его рука всё так же медленно гладит меня, затем его губы прижались к моей макушке. Я начала фантазировать, к чему все это приведет, мои мысли неслись вскачь, особенно когда внизу живота, казалось, собралось всё нерастраченное за день напряжение. Моё предательское лоно увлажнилось, подготавливая тело для него. Его член утолщался, поднимался, сильно прижимаясь ко мне, и мне казалось, что я знаю, что сейчас произойдет. Я пыталась понять, что, черт возьми, я думаю об этом, пока ждала, когда он сделает следующий шаг.
И не дождалась.
Его поглаживания не прекращались ни на секунду, и нежное воздействие мерно гладивших меня рук медленно освобождало меня от страхов, потом от желания и, наконец от всего, что мешало мне уснуть. Удивительно, но я провалилась в сон.
- Вот и все, моя Жадана, - услышала я слабый, далёкий голос. - Вот и все. И вовсе мы не страшные.
Я спала крепко, гораздо крепче, чем когда-либо прежде, и это даже несмотря на напряжение, в котором я пребывала всё последнее время. Словно поняв, что всё страшное, что могло в моей жизни случиться, уже случилось и дальше от меня больше ничего не зависит, я спрятала все колючки и просто отрубилась. Даже когда гораздо позже, этой же ночью, я почувствовала, как Ваилд прижимается ко мне, переворачивается во сне и при этом увлекает меня за собой, всё равно не вскакивала испуганно, как это происходило в доме моего отчима, стоило мне услышать какой-либо звук. Я будто дошла до предела и приняла неизбежное. Сегодня ли ночью, завтра ли, или, может, послезавтра - ЭТО всё равно случится.
Но глубоко за полночь, когда руки альфы крепко обхватили меня и стали сжимать так сильно, что даже рёбра застонали, мой мозг стремительно вернулся в реальность. Приглушенные подушкой стоны боли - это было единственное, что я услышала. А ещё – пальцы Вайлда, впивающиеся в мою кожу, словно клещи. Я даже пискнуть не могла, не то, что закричать или что-то сказать. И вдруг сквозь рычание, полное страдания, я совершенно чётко различила слова.
- Нет! - рычал он.- Нет, нет! Мама!
Мама?! Все знают, что со стаей Гриммуров много лет назад случилась беда. Но никто и никогда не рассказывал мне подробностей. Да я, если честно, и не интересовалась. Но наверное, это было нечто ужасное, если взрослый парень так корчился во сне от горя, вспоминая свою маму. Конечно же, он спал. А иначе вряд ли открылся бы мне, вряд ли обнажил перед случайной девочкой для секса свою душу.
- Вайлд! – выдохнула я, когда тиски его рук чуть расслабились, - Вайлд!
Я снова и снова звала его по имени. Но он не просыпался. Но я всё же смогла повернуться к нему лицом, и ужаснулась. Его лицо в лунном свете казалось очень бледным, на лбу выступила испарина. Из-под вздрагивающих, плотно сжатых век катились две крупные слезинки. Черты лица были так заострены, словно он испытывал настоящую боль. Белые волосы разметались по подушке, а руки снова клещами обхватили меня.
