«Ладно, Шацкая. Тебе, конечно, больше тут не работать, но доведи дело до конца».
Со стороны темноты коридора, где скрылись мужчины, донеслись приглушенные голоса.
«Яков! Яков! Яков!»
«Нашелся демон. – Даня, прерывисто дыша, направилась на шум. – Пожалуйста, люди, позвольте и мне влепить ему напоследок!»
Гендиректора и его секретаря она обнаружила внизу, у самого ограждения. Там же стоял и перепуганный дедуля.
А катком всецело владел Яков. Парил, скользил, сиял. Снова в облегающих брюках и тонкой водолазке, добавляющих хрупкости его стройной фигуре. Развевающиеся волосы, взмахи рук, волнующие взор движения тела. Он бы без труда сумел превратить в волшебство и сумрачный день, и тихую ночь. Без прежнего таинственного освещения катка, без тягучей тишины и без ощущения абсолютного уединения. Наверное, только так он мог быть един с самим собой.
Яков взлетел ввысь, с невероятной скоростью раскручивая свое тело прямо в воздухе. Даня не знала, как называется тот или иной элемент. Она лишь могла чувствовать, как замирает сердце, когда мальчишка приземлялся на ноги и тут уже скользил дальше, как нарушается ритм дыхания от его изящных взмахов рук и как подкашиваются ноги от полета длинных светлых волос.
Взять и отключиться от взмахов каких-то там, мать их, волос! Даня ущипнула себя за мягкий треугольник кожи между большим и указательным пальцами. И даже хотела врезать себе по щеке, но удержалась.
Крики внизу прекратились. Тоже попали под чары Принцессы?
Даня впилась ногтями в собственную ладонь и сосредоточилась на Якове. Не на этом образе всепоглощающего очарования, не на полном магического магнетизма изяществе, не на дурманящей красоте этого создания, слившегося с собственными ощущениями и оттого ставшего невыносимо желанным.
А на исполнении.
На отработке элементов, из которых и состоит каждая программа фигуриста. Даня не была профессионалом, не знала нюансов, но хладнокровный взгляд и с трудом возвращенная внимательность сумели уловить огрехи.
Это были даже не ошибки в исполнении. А переизбыток эмоций. Спешка, озлобленность, необоснованная скорость там, где она не требовалась. Красиво, но натужно и душераздирающе.
На новом элементе Яков словно бы запнулся, но опустился на лед так изящно, будто это и задумывалось изначально.
– Яков! – Глеб тоже очнулся и принялся звать племянника.
«Он расстроен. Так сильно, что не способен чувствовать боль. Не слышит призывы собственного тела…»
Слова Регины побудили Даню сорваться с места. Она припустила вниз по лестнице, перепрыгивая сразу через три ступени.
– Яков! – К Глебу присоединился и Дарий.
– Он не слышит! – Даня неловко притормозила у основания лестницы, чтобы вписаться в поворот. На сиденье первого ряда лежали рюкзак и куртка Якова. Сверху приютилась теплая кофта. – Он в наушниках!
Где же вход на каток? Даня побежала вдоль ограждения, кидая быстрые взгляды на фигурку на льду. Снова увеличил скорость? Сколько он уже в таком ритме?
До нее донесся вскрик. Нет, Яков все еще на ногах. Показалось? Чертыхнувшись, Даня отшвырнула сумку в сторону. Внутри клацнул термос, встретившись с твердой стеной ограждения. Прямо на ходу выпутавшись из рукавов плаща, девушка скинула его на пол. А затем, разогнавшись, взлетела на ограждение.
Взвизгнув, она поднатужилась и силой жгучего упрямства перекинула ноги на ту сторону, а потом буквально рухнула на лед. Подошвы заскользили, ладони беспорядочно оглаживали шершавый лед, ища опору. Живот некстати заныл – она проехалась им по краю ограждения, когда перелезала. Наверняка исцарапала.
