– Это королевские мушкетеры, – сказал монсеньор Людовик.
Когда всадники поравнялись с хижиной, чей-то грубый голос хрипло прокричал:
– Я вижу карету! Это они!
– Ньяфон! – ахнула Ивонна, узнав в кричавшем человеке карлика.
– Вперед! Им от нас не уйти! – подбодрил своих людей командовавший отрядом офицер.
– Как бы не так! – усмехнувшись, сказал Фариболь. – Пускай себе скачут вперед… мы не станем им мешать и отправимся назад! Мистуфле, готовь лошадей! Живее!
– Бесполезно! – ответил тот, указывая на группу всадников, оставшихся охранять дорогу, поскольку они рассудили, что, если карета пуста, беглецы постараются вернуться в Париж, как только почувствуют себя в безопасности. Но самое опасное заключалось в том, что остановились мушкетеры как раз напротив хижины.
Положение друзей становилось критическим. Слева, справа и прямо перед ними были враги, число которых не позволяло даже думать о том, чтобы проложить себе дорогу шпагами. Необходимо было бежать, но куда? Впрочем, времени на раздумья у них также не оставалось, приходилось поставить все на карту и уповать лишь на Провидение. Фариболь предложил выбраться из хижины через заднюю дверь и осмотреться на месте. Никто не возражал.
– Что ж, друзья, тогда вперед! – скомандовал он.
Монсеньор Людовик взял на руки Ивонну и последовал за Мистуфле, осторожно продвигавшимся по узкой тропинке; с тыла их прикрывал Фариболь с пистолетом в руке.
– Быстрее, быстрее! – торопил капитан. – Эти мерзавцы наступают нам на пятки!
– Святая Дева! Мы окружены!
– Окружены? Тысяча чертей!… У меня есть план! – вдруг вскричал Фариболь. – Монсеньор и вы, мадемуазель, ждите нас здесь. Мистуфле, за мной!
Тропинка, по которой они шли до сих пор, превратилась в подобие дороги, идущей вдоль каменной стены. Фариболь с приятелем перелезли через стену и скрылись из глаз.
Между тем мушкетеры обнаружили временное укрытие беглецов, к счастью уже покинутое ими, и теперь, подобно ищейкам, рыскали вокруг. Вдруг один из них с радостным криком, на который сбежались все остальные, обнаружил прижавшихся друг к другу монсеньора Людовика и Ивонну:
– Вот они!
Но тут случилось нечто неожиданное: часть стены, под которой находились мушкетеры, закачалась, словно от землетрясения, повисла на какое-то мгновение в воздухе и рухнула, похоронив под обломками четырех солдат и их коней. Затем из пролома, размахивая руками, выскочил человек и закричал:
– Скорее, монсеньор! Сюда! Дорога свободна!
– Это же Фариболь! – воскликнул монсеньор Людовик, поднимая Ивонну и бросаясь к нему.
– Тысяча чертей! Как вам понравилось представление? Этот Мистуфле – настоящий Самсон, ему по силам разрушить храм!
Однако опасность еще не миновала, поскольку остальные враги, привлеченные грохотом рухнувшей стены, могли появиться в любой момент. У друзей не было времени для раздумий, и они снова пошли вперед, не ведая куда. Внезапно перед ними выросла новая стена такой высоты, что над ней были видны лишь качающиеся кроны деревьев.
– Это стена какого-то парка, – задумчиво произнес Мистуфле. – Через нее нам уже не перелезть…
И тут по o6e стороны дороги заблестели стволы мушкетов, а позади беглецов раздался нарастающий шум, возвещавший о приближении врагов.
– Тысяча чертей! Вот теперь мы попались! – в отчаянии вскричал Фариболь. – Я не вижу никакого вы…
Ему не суждено было закончить фразу; зацепившись ногой за какое-то незамеченное препятствие, он во всю свою немалую длину растянулся на земле.
