– Похоже, у этой ходячей энциклопедии какашка в носу, – растягивая слова, говорит Пита.
Она наливает кофе из кофейника в кружку и вручает ее мне. По мне, так лучше бы это был чай.
– Последние зерна смолола, больше не будет кофе, пока не попадем на Лакримозу. Растягивай удовольствие, ворчун.
Я проскальзываю на место позади Питы, делаю глоток и морщусь: кофе слишком горячий.
– Извините. Я пропустил ужин.
– «Я пропустил ужин», – повторяет Пита, передразнивая мой акцент.
Рожденный на Луне, на Палатинском холме, я, увы, унаследовал самое что ни на есть стереотипное произношение высокородного наречия. Очевидно, другие находят это смешным.
– Разве мы не слуги и не должны кормить его величество с ложечки?
– Заткнись, на хрен! – отвечаю я, имитируя фессалоникийскую браваду. – Так лучше?
– Прямо напугал.
– Пропустил ужин… Неудивительно, что ты такой тощий, – говорит Кассий, ущипнув меня за руку. – Осмелюсь сказать, любезнейший, в тебе даже ста десяти килограммов нет.
– Приемлемый у меня вес, – возражаю я. – Как бы то ни было, я об этом читал.
Он безучастно смотрит на меня.
– У тебя свои приоритеты, у меня свои, крепыш, – продолжаю я. – Так что отвали.
– Я в твоем возрасте…
– …Перепортил половину женщин Марса, – усмехаюсь я. – И возможно, считал, что оказываешь им честь. Да, я в курсе. Уж извини, но я нахожу чтение более просветляющей страстью, чем празднества плоти.
Он сверлит меня взглядом, явно забавляясь:
– Однажды найдется женщина, которая тобой закусит.
– Сказал человек, едва избежавший львиной пасти, – парирую я.
Пита застывает и в течение долгой неловкой паузы смотрит на Кассия, пока ее арифметический мозг пытается угадать, обиделся ли он.
Я снова делаю глоток кофе и киваю в сторону чужого корабля:
– Если вернуться к сути вопроса, никакая законная марсианская или лунная корпорация не отправила бы этих бедолаг в Пропасть без сопровождения. Особенно с учетом того, что здесь рыщут аскоманы. Солнечная эмблема Юлиев-Барка подделана: у этого солнца неправильный оттенок красного. Оно должно быть алым, а тут киноварь. Синдикат бы это понял. Итак, перед нами мелкие контрабандисты. Как и сказала Пита, наверняка вывозят руду из какой-то автономной шахты в обход таможни. И пожалуйста, Кассий, хватит меня испытывать. На данный момент ты знаешь, что я знаю.
Кассий бурчит. Он все еще уязвлен отповедью насчет «львиной пасти». Было мелочно с моей стороны говорить так, и я сам себе кажусь ничтожеством из-за того, что это сказал. Если два прекрасных человека десять лет дышали одним и тем же восстановленным воздухом, то неудивительно, что порой они ведут себя по отношению друг к другу как сущие дьяволы. В конце концов, именно потому синих растят в коммунах.
– Черт возьми, быть такого не может, чтобы цвет назывался «киноварь»! – удивляется Пита.
Конечно, ее так же изгнало окружение, как и нас. Понятия не имею почему.
– Больше похоже на фамилию какого-нибудь серебряного, – добавляет она. – Ха-ха!
– Спорим, это правда? – азартно предлагаю я.
Она не обращает на меня внимания.
– Черт побери! Надо быть редкостным недоумком, чтобы отправиться в Пояс, не имея ни ног, чтоб убежать, ни когтей, чтобы драться. До ближайшего военного корабля республики десять миллионов километров. – Пита допивает кофе и откусывает черничный хвост кофеиновой жвачки «Комета в космосе». Оставшийся белый хвост она предлагает мне, но я отказываюсь. – А если предположить, что сигнал бедствия был случайностью? Звучал он недолго.
