Железный Гулаг - страница 6

Мы все закурили. Николай сделал пару затяжек и заговорил:

– Как нас арестовали, рассказывать не буду – не интересно и не важно. Следак сказал, что если докажем факт изнасилования, то «вышака» можно будет избежать. Надо нанимать адвоката за деньги. Только он сможет дать толчок к расследованию по заявлению Тони, которое она написала уже на допросе. А так никто этим заниматься не будет. Ну, ясно же – денег нет, близких и родных, кто бы мог помочь, тоже нет. Вот, по полной и схлопотали.

«Мокрый» замолчал, немного посидел, уставив пустой взгляд куда-то в угол камеры. Затем полез в свой баул, достал алюминиевую кружку, маленькую пачку запрещённого чая и кусок тюремного одеяла.

– Давай, Лёха, постучи в «кормушку», попроси у «вертухая» кипяточку. Щас «чифирку» «сварганим», – как ни в чём не бывало, обратился он ко мне.

Глава 5.

«Чифир» – тюремный напиток, из чёрного чая. Рецепт его приготовления не содержит в себе особых сложностей, но определённый опыт присутствовать должен. Кладут пятьдесят граммов сухой заварки на полулитровую кружку воды и доводят до кипения подожжённым куском одеяла, свёрнутого в трубочку. Пить его не подготовленному человеку очень даже не просто. Он горький и сильно вяжет рот. Никакого кайфа «чифир», конечно, не даёт, но бодрость, энергия и душевный подъём появляются уже после третьего, четвёртого глотка. Хочется больше двигаться, суетиться, заниматься спортом, разговаривать без остановки. А ещё увлекает сам процесс изготовления этого арестантского допинга в полевых условиях, если так можно выразиться. Во-первых, стимулирует запрет, основанный на отсутствии каких либо нагревательных приборах в тюремных помещениях, во-вторых, это организованные слаженные действия, объединяющие людей каким-то делом, помогающие отвлечься от скуки и мрачных мыслей о своей загубленной судьбе.

Настала наша с капитаном очередь поведать о своих преступлениях. Кидать монетку не пришлось. Валерий Михайлович, взбодрённый крепким чайным напитком, и осознав слова «Мокрого» о том, что мы уже в аду на веки вечные, и всякая секретность на данный момент не актуальна, тихо начал свой рассказ:

– Я никого не убил. К счастью. И ты, Николай прав, скрывать что-то в нашем положении уже бессмысленно. Но поймёте ли вы меня? Вот в чём вопрос. Приговорили меня к высшей мере наказания за бунт, поднятый на военном боевом корабле. Конечно, я не заслужил столь сурового наказания. Но советская политическая и военная машина не могла меня оставить в живых. Ведь я покусился на самое святое – на их власть. Цель у меня была одна единственная – выступить по телевидению с разоблачением всего прогнившего сегодняшнего режима, а после потребовать изменение государственного и общественного строя, с заменой правительства….

– Ого! Это ты лихо замахнулся, – «Мокрый» прищёлкнул языком в знак удивления и восхищения.

Капитан не отреагировал на реплику и продолжил:

– У любого простого человека в нашей стране есть понимание о том, что мы плохо живём. Взятки, блат, воровство, продвижение по службе за счёт высокопоставленных родственников, решение любых вопросов по телефонному звонку свыше и тому подобное. А, уж, об офицерской чести забыли давно и не вспоминают. Каждый рабочий или крестьянин, солдат или интеллигент откровенничают друг перед другом о своих оппозиционных амбициях у себя на кухне. Но встать и честно заявить своё видение положения не может никто. Боятся. Буквально в открытую чиновники от Политбюро разворовывают страну, исказили до неузнаваемости коммунистическое учение. Полностью пошли другим курсом. От этого – не эффективность экономики, а значит и обнищание народа в целом. Я когда закончил Военно-политическую академию, то, как будто, прозрел. Всё вдруг стало ясно, как белый день. Идеи Маркса, Энгельса, Ленина втоптали в грязь. Само понятие коммунизма опошлили и опозорили перед всем миром. Приспособились вольготно жить, держась за свои портфели, принимая безответственные государственные решения. А обыкновенные люди существуют, перебиваясь от зарплаты до зарплаты, и ненавидят власть.