– Я ненавижу Тимура, но я ему этого не покажу.
Токлуг Тимур кивнул. Он понимал, что добиться от своего сына большего ему не удастся.
Тимур, как всегда, ехал впереди. Мансур, Байсункар, Хандал и Захир, расположившись шеренгой, скакали следом.
– Что там за пыль впереди? – спросил Мансур, указывая плеткой в сторону горизонта.
– Может быть, караван? – с сомнением в голосе сказал Хандал, всегда и во всем сомневающийся парень. Во всем кроме своего господина.
– Откуда здесь может быть караван? – усмехнулся Захир, готовый посмеяться над кем угодно и когда угодно. Исключая своего господина, разумеется.
– Это наверняка стадо диких ослов, – уверенно заметил Мансур, второй по силе охотник в нынешних местах, уступающий в этом искусстве только тому, кто ехал сейчас перед ним во главе немногочисленной процессии.
– Это становище чагатаев, – сказал Тимур, господин всех тех, кто говорил до него.
Молчаливая скачка продолжилась.
Клубы пыли на горизонте становились все заметнее. Караван в действительности не в состоянии был поднять столько пыли. Пыль, поднятая стадом диких ослов, постепенно смещалась бы в сторону. Нукеры убедились, что их господин прав: они приближаются к логову своего врага. К логову, из которого выбрались всего два дня назад.
Почувствовав, что его спутников обуревают сомнения, Тимур остановился и, повернувшись к четверке нукеров, сказал:
– Спрашивайте.
– Что спрашивать, господин? – сказал Байсункар, опуская глаза от смущения.
– Вы ведь не понимаете, зачем я снова веду вас к Токлуг Тимуру, после того как увел вас от него два дня назад.
Немного осмелевший Мансур позволил себе высказать сомнение:
– В самом деле, господин, стоит ли второй раз лезть в пасть ко льву, если однажды удалось хитростью заставить его разжать челюсти и унести целыми ноги?
– Хитростью, говоришь? – усмехнулся Тимур.
– Конечно, господин. Когда ты сказал хану, что хотел бы навестить отшельника Зейд ад-Дин Абу Бекра из Тайабада, мы все были уверены, что это хитрость. А когда нас выпустили, мы подумали, что хитрость удалась.
– Мы ведь так и не поскакали в Тайабад, – робко подтвердил Хандал.
– Не поскакали, – подтвердил Тимур, – потому что за три дня, которые мне дал Токлуг Тимур, мы никак не смогли бы этого сделать. Хан знал это не хуже меня.
– Так зачем же он отпустил тебя, господин? – спросил проникнутый сомнением Захир.
Тимур усмехнулся и похлопал себя плеткой по отвороту сапога, извлекая из него облако пыли.
– Он испытывал меня. Увидев мое войско, он понял, что я ему не опасен. Он решил проверить, не буду ли я ему полезен. Полезнее всего для царствующего человека люди верные и умные. И он дал мне испытание, чтобы определить, обладаю ли я верностью и умом. Только дурак или негодяй мог бы навсегда исчезнуть, будучи выпущен из лагеря Токлуг Тимура. Поэтому я решил вернуться.
– Пусть так, господин, и ты прочел правильно замыслы этого царственного язычника, но что тебе даст его уверенность в том, что ты умен и благороден?
– Многое, Захир, многое, и скоро вы убедитесь в этом. Скачите за мной. Из шатра Токлуг Тимура я выйду сегодня правителем Кеша и Карши.
С этими словами Тимур хлестнул коня и поскакал в сторону пылевого облака.
