Так…можно попытаться бить в полуторс и, вполне возможно, что так я смогу вывести противника из строя. Пытаться пробить лобовую броню нечего и думать. Да, пускай противник лишился рук и, как следствие, главных своих калибров, потерял одну из пусковых установок, но у него был пулемет, еще одна пусковая установка и пара лазеров. Он ведь тоже видит мои повреждения и целится в них.
При такой тактике кто из нас падет первым – дело случая. Все зависит лишь от удачливости пилота.
И на такое я был не согласен. Зная свою удачу, полагаться на нее – гиблое дело.
Поэтому я выбрал альтернативный вариант – бить в ногу. Выбить ее получится намного легче, чем ковырять торс тяжело бронированного меха.
Но я не успел сделать залп: несмотря на сильный перегрев, Коннор решился дать еще один залп ракетами и не прогадал: он к черту снес «Псу» левую руку, лишив меня пушек.
Я огрызнулся из гаусс-пушки и дал залп ракетами в ответ.
И если снаряд пушки достиг цели – изуродовал корпус на ноге, то вот ракеты, к моему огромному сожалению, попали в торс «Лешего».
Впрочем, не все было так плохо – ракетный залп уничтожил бластеры, и теперь у «Лешего» остались только ракетница и пулеметы. И он садил из них без устали.
Я дождался перезарядки пушки и пусковой установки, вновь разрядился в ногу противника.
Я видел, как она подкосилась, что ей осталось всего ничего. «Леший» перестал сновать между «зданиями», он остановился, и я был уверен, что Коннор был озабочен только тем, чтобы удержать равновесие и не позволить меху упасть.
Но я ошибался. Коннор действительно пытался балансировать, но вовсе не для того, чтобы удержать своего меха в вертикальном положении: он дожидался, пока пусковая установка снова сможет стрелять.
Дав в меня прощальный залп, он упал, только я этого уже не видел: едва только его ракеты влепились в моего «Пса», заверещали сирены, и прежде чем я успел что-то предпринять, меня выбросило из агонизирующей машины, здорово приложило чем-то по голове, и я мгновенно потерял сознание.
Очнулся я уже на земле, сидя в кресле, а вокруг меня суетились люди: врачи, мех-техники, родня…
Меня катапультировало всего на две секунды раньше, чем упал «Леший». Всего две секунды, и я бы победил…
Но, к сожалению, случилось иначе. Коннору присудили двух поверженных противников, мне – одного, Акориону – одного. Айза в этом бою проиграла, но ей на это было глубоко плевать, а вот Сардр наверняка рвал и метал: его ведь выбили первым, и он не успел никого подстрелить. Соответственно, звания воителя ему не видать…
Меня наконец-то освободили из кресла и на носилках оттащили в полевой госпиталь, где обработали и забинтовали раны.
Естественно, там меня уже ждал улыбающийся Гриф.
– Ну что, лорд, тебя можно поздравить?
– Можно, – кивнул я и поморщился от боли.
– И каково это – быть воителем?
Я прислушался к своим ощущениям, а затем молча улыбнулся.
Я это сделал. Я – воитель. Вопреки желаниям и приказам моего отца, вопреки всем тем, кто утверждал, что я для этого не годен.
Я стал тем, кем хотел быть!
