Мартин ждал, когда Служители начнут вставать из-за столов, разбредутся по залу, и можно будет незаметно исчезнуть. Но ничего такого не наблюдалось, все чинно сидели на своих местах. Не банкет, а вялотекущая торжественная церемония, сопровождаемая вкушением пищи. Взглянув на часы, Гиченгли сказал:
– Сейчас принесут список. Я зачитаю его вслух, а вы примете и подпишете. Вы готовы, господин Паад?
– Мне бы сначала в туалет… – язык Мартина заплетался. – Новая еда, много вина…
– Вам нехорошо? – мэр нахмурился.
– Это пройдет. Чего-то я переел… Мне бы туда поскорей, понимаете?
– Патьяр! – позвал Гиченгли. – Проводи небесного брата!
Щуплый молодой Служитель в бежевом одеянии поднялся со стула, подошел к ним и наклонил голову:
– Я рад служить вам, господин Паад.
– Пошли тогда…
Вставая, Мартин пошатнулся. Гиченгли озабоченно добавил:
– Патьяр, помоги ему. Вручение списка нельзя откладывать, народ будет недоволен!
Туалет находился в конце длинного коридора. Мартин, нетвердо ступая, брел к цели, провожатый семенил рядом, умоляя:
– Осторожнее, господин Паад, осторожнее!
Патьяр отлично понимал, что, если небесный брат – такой рослый, массивный, тяжелый – потеряет равновесие, он просто не сможет его удержать. И тогда жди головомойки… В конце коридора, возле наглухо запертого окна, стоял гвардеец. Служитель махнул ему рукой. Испугавшись, что переиграл, Мартин сказал:
– Мне уже лучше, не надо никого звать. Сейчас облегчусь, суну голову под холодную воду – и через пять минут буду свеженький.
Когда он, отпихнув провожатого, вошел в туалет, оставшийся в коридоре Патьяр сразу же начал дергать дверь:
– Господин Паад, откройте! Я должен быть рядом, если вам понадобится помощь!
– Со мной уже все в порядке, – заверил Мартин.
– Откройте, пожалуйста! Вдруг вам станет плохо…
Дверь была крепкая, из хорошего дерева, а вот шпингалет хлипкий, долго не выдержит. Мартин извлек из кармана пластиковый пакетик. Не зря захватил с собой эту штуку… Стальная П-образная скоба с заостренными концами – именно то, что нужно. Приставив один конец к двери, другой – к косяку, он мощным ударом кулака вогнал скобу в дерево. С потолка посыпалась штукатурка.
– Господин Паад!.. – испуганно вскрикнул Патьяр. – Эй, помогите кто-нибудь, он там умирает!
– Я жив, – отозвался Мартин, торопливо натягивая поверх костюма черный маскировочный комбинезон из тонкой, но очень прочной пленки. – Случайно стукнулся о дверь.
Открыл краны. Вымазал черной краской лицо, надел капюшон. Сквозь плеск воды пробивался голос Патьяра, который кому-то объяснял:
– …Он сейчас очень слаб, мы должны посмотреть, что с ним!
Дверь снова начали дергать, но намертво впечатанная скоба сводила на нет все усилия тех, из коридора. Только шпингалет жалобно дребезжал. Потушив свет, Мартин распахнул окно и металлические ставни. Окно выходило в боковой переулок, из-за угла доносился ноющий гул толпы. Внизу, под стеной, блестел в свете фонарей темный булыжник. Секунду спустя Мартин уже стоял на этом булыжнике – ему случалось и не с такой высоты прыгать. Он тут же скользнул в тень соседнего здания, обогнул его и, припоминая маршрут, побежал по направлению к холму, около которого ждал бронекар. Вскоре многоголосый ропот затих позади, растворился в тишине ночного города.
Мартину пришлось сделать крюк, огибая хорошо освещенный центр Анерьяла с кафе, театрами, храмами и праздношатающейся публикой. Но центр был относительно невелик, а дальше начинались пустынные улицы, погруженные во тьму, которую не могло рассеять даже мерцание горевших через один фонарей. Кое-где ставни были открыты, оконные рамы распахнуты настежь (то ли Гиченгли сгущал краски, то ли народ осмелел после прибытия «небесного брата»). Однажды, услыхав нарастающий шум мотора, Мартин, застигнутый посреди узкой улочки, прижался к стене как раз напротив такого окошка. Внутри виднелись разукрашенные аляповатым орнаментом облупленные панели, резной шкаф, высокие резные спинки кресел. С потолка, заслоняя лампу, свешивались странные матерчатые украшения с множеством складок и фестонов. Все ветхое, но ухоженное. Обитатели квартиры, две женщины, находились вне поля зрения, зато их голоса звучали достаточно громко.
