Жёлтые плитки - страница 21
Вообще-то, в остальном панорама так себе привлекательна: поодаль виднеется железная дорога, отсекающая Привокзальный район, путь до нее прикрыт кустами, а еще ближе – мусорными. Невдалеке виднеются институтские складские, за ними – забор и… словно пустая территория. Дэни, между прочим, решил шагнуть к складским.
Тут нога его почувствовала непривычно неровную – «тонущую» – поверхность. Это был песок. Дэни незамедлительно остановился и стал перебирать его в руках.
Песок занимал приличную территорию. Удивительно, но он даже глубок: рука Дэни не нащупала дна. Он оглянулся и понял, что находится словно в какой-то песочной площадке. Непонятно, зачем она нужна Институту, с задней стороны! Дэни, впрочем, продолжал щупать.
Что он там пытался нащупать – непонятно, только продолжал это делать со все большим усердием. Со стороны можно было бы подумать, что он искал в песке какую-то вещь, которую сам же когда-то там и оставил. Или он просто… развлекался.
Часть третья
I
Кто придумал бесчувственность – неизвестно. И где это произошло – также сказать точно нельзя. Но в Оле-Вивате, как и в любом другом городе нового типа, на этот счет ходят свои мнения.
Во-первых, называется несколько фамилий, во всяком случае причастных к становлению и утверждению понятия бесчувственности конкретно здесь. А, во-вторых, считается, что, наряду со строительством пакетами, бесчувственность является одним из ключевых понятий, развитие которых предшествовало появлению Институтов и во многом способствовало осознанию ими самих себя дееспособными, важными и даже необходимыми! Бесчувственность – это камень в основаниях всех Институтов. И здесь о ней часто говорят ласково.
Бесчувственность интересна тем, что, будучи очень мощной идеей, она почти мгновенно стала и универсалией. Такое бывает редко. А то, что ее еще и все так быстро восприняли как универсалию, говорит о ее уникальности, многозначности, привлекательности и – опять же – необходимости в понятных контекстах. Кстати, это характерно для всех идеологических государств.
До сих пор все отдают ей свое почтение и признают важность. Хотя не могут разгадать феномен: что же такое бесчувственность, как не просто образование, появившееся в нужное время в нужной среде, – но при этом почему она тогда стала универсалией? Видимо, разгадка в человеке, который и сам – тот еще феномен. Если рассуждать с оглядкой на психологию, то человеку просто надоели привычные страсти, традиционное смятение чувств, а также смущение от себя самого, который не может выбрать, что ему милее или что ему чувственнее. Он устал от этого вечного выбора сердца и предпочел мыслить прагматичнее. Чем, в общем, тоже, конечно, облек себя на выбор – смириться ли с вечными нехваткой и поиском того, что заменяло бы порождения чувственности?..
И все-таки такой взгляд слишком прост. Ведь не могли все люди, пусть и в новой среде, взять и устать одновременно от старого и так быстро найти ему замену, да еще с таким ответственным выбором! Вывод очевиден: люди развивались, и бесчувственность согласовалась с их развитием и подошла людям, как ключ к замку, но… кто-то этому сильно поспособствовал.
Работу этих отцов-основателей бесчувственности уже невозможно лично оценить, но и в каждом Институте Оле-Вивата, и в каждом городе нового типа найдутся люди, которые продолжают, можно сказать, их дело.