Мерцало пламя восковой свечи,
Свет колыхался, отражаясь в стёклах.
А за окном земля давно промокла
Дождь проливной шарахался в ночи.
Уставший день ушёл за горизонт
А новый день лишь только начинался,
Дрожащий свет таинственным казался
И в этом был какой-то свой, резон.
Её рука его руки касалась,
Минуты то бежали, то текли,
И капли били, по стеклу секли,
Дождь нескончаем, или так казалось.
Накрытый стол, теперь почти пустой,
Его стакан с вином стоял, не тронут.
И глаз её блестящих чёрный омут
В огне светился каплей золотой.
Молчали оба, да и что сказать —
Он объяснял сто раз, что он там нужен.
Совсем ребёнок, голос вон простужен,
Наутро сына проводила мать.
****
Смертельно ранен, он в пыли лежал.
Девчушка санитарка суетилась
И по-мужски нещадно материлась,
А шприц в руках не слушался, дрожал.
Кричал комбат, швыряя гарнитуру,
Связист сто-пятки, медленно осел.
Повсюду дым и гари смрад висел
Там убивали нашу десантуру.
Из черных глаз – от мамы, по наследству,
Жизнь уходила, медленно ползла.
Палило солнце, и колонна шла
на помощь той, горевшей по соседству.
А там, в пыли кровь быстро запеклась,
Его по просьбе к камню прислонили.
Уже вертушки по горам долбили
И вся земля от этого тряслась.
Он всё пытался что-то ей сказать,
