– У меня в холодильнике есть молоко и сыр! – говорит Вася.
– Прекрасно! А чего нет? – спрашивает учительница.
Вася пренебрежительно смотрит на картинки. И с гордостью заявляет:
– Водки нет!
– Почему? – от неожиданности спрашивает учителка.
Вася еще больше приосанивается и уверенно считывает с доски предложение, вставив нужное слово:
– Потому что я не ем водку на завтрак!
– О! Интересант! (то бишь интересно) – восклицает слегка выбитая с привычной колеи учителка.
– Вот, видишь, удивляется! – удовлетворенно шепчет мне Вася. – Они тут, небось, думают: все русские пьяницы, жить без водки не могут!
– А что ты пьешь во время завтрака? – делает попытку вернуться в знакомое русло учителка, тыча в картинку с чаем и кофе.
– Я пью на завтрак только вино! – говорит Вася. И, почувствовав напряженную тишину, добавляет. – Иногда… как его… Биир.
– Вася, ты уверен? – спрашивает ошеломленная учительница. – Ты пьешь вино на завтрак?!
– Йа, йа! – гордо говорит Вася. – В Руссланде многие тринкен на завтрак нихт водка, только вайн. И добавляет по-русски. – Все ж таки мы европейцы, а не какие-нибудь там…
Учительница, потрясенная таким русско-европейским обычаем, плавно сворачивает с темы.
– Слушай, – шепчет мне Вася. – Я только не пойму, вот это слово: фрюштук – оно что значит?
– Вася! Фрюштук – значит завтрак! Мы про него полурока талдычим! И ты только что сказал, что пьешь на завтрак вино! И вся Россия пьет…
– Блин! Я ж думал: фрюштук – это сколько штук ты за раз выпиваешь. Еще удивился, что они в штуках считают. Ты это… Скажи ей, а? А то неудобно: опозорил страну!
После уроков спрашиваю:
– Что, устал? Тяжело?
– Да ладно! – машет по-мужски снисходительно. – Я-то что! Учителку жалко!
– Почему?
– Ну как? Ей за две недели надо из русского мужика австрийца сделать!
На уроке не даются Васе артикли. Пыхтит, краснеет, но никак в них не попадет. А тут вдруг отвлекся и стал увлеченно рыться в конце книги. Наконец где-то в оглавлении тычет мне слово:
– Натаха, а вот этот артикль – он какой?
Вглядываюсь в мелкие буквы. Артикльтанц.
– Не знаю, – говорю. – Тебе, Вася, что, своих артиклей мало? Как ты его вообще тут выискал?
– Эх, – говорит Вася осуждающе-назидательно. – Не читаешь ты, Наташа, дома учебник!
На перемене подзывает учительницу.
– А это что? – спрашивает по-русски. Его уже все тут понимают.
– Не знаю! – говорит растерянно учительница.
– Как это? У вас в немецком языке есть артикль, может, очень важный, а вы его не знаете?
– Но у нас нет такого артикля! – изумляется учителка. Еще раз вглядывается:
– А! Это шутка! Вот!
Листает до страницы, где схемой обозначены движения партнеров в танце и написано: артикль танце.
– Ну, вот теперь понятно! – говорит строго Вася. И шепчет мне:
– Скажу жене дома: проходили танцевальный артикль. Весь урок с училкой протанцевал!
На перемене:
– Раньше я думал: как хорошо, что мужики не рожают!
– Ну? А теперь?
– А теперь посмотрел на эти артикли. Думаю: лучше б родил. Ушел бы отсюда нафиг в декрет…
Прихожу на занятия. Вася уже сидит. И все входящие говорят ему по-русски:
– Васья! Привьет! Как дела!
Вася чинно отвечает.
– Отлично! Ну, повторите: от-лич-но!
Потом тихонько толкает меня в бок.
– Слушай, Натаха! А может, мне пойти тут русский преподавать? А что? Русских-то здесь до хрена!
– Не поняла. При чем здесь – русских до хрена? Им же родной язык учить не надо. Кому ж ты будешь преподавать?
