– Вы попробуйте, – наставительно посоветовала она Валентине Петровне. – Просто наизусть заучите какой-нибудь легонький стишок и твердите его без конца и края. У меня даже давление после такого упражнения в норму приходит.
Она часто вспоминала своих любимых учеников, ни один из которых так ее никогда и не навестил. Некоторое время после выхода на пенсию она писала копии картин известных художников и продавала их за приличные деньги, но с годами зрение и тремор рук стали подводить все сильнее. А еще на фоне возрастных изменений жить Раисе Марковне становилось все труднее ‒ она банально могла забыть, в какой части квартиры располагается кровать, и часами бродила по комнатам, не узнавая обстановку. Помощь соседки пришлась как нельзя кстати, за что Раиса Марковна была ей бесконечно благодарна.
Разговор Раисы Марковны и Валентины Петровны закончился за полночь. Знакомая, которая их свела, давно ушла домой, а женщины все болтали и болтали ни о чем и обо всем.
Провожая Валентину Петровну до лифта, Раиса Марковна поблагодарила ее за участие и протянула запасной комплект ключей от своего дома.
– Больше всего мне нужно общение, – напоследок сообщила она. – Ну и, возможно, пакет молока и булочка. С остальным я справлюсь сама. В больницу ложусь дважды в год и по собственному желанию.
– А в какую, не подскажете? – напряглась Валентина Петровна.
– Гипертония же.
– А, точно, – отвела взгляд Валентина Петровна.
– Так вот, за время моего отсутствия вам ничего не нужно делать. Навещать меня в больнице тоже не надо. Когда выпишут ‒ я вам позвоню. Но это будет еще не скоро.
Вернувшись домой, Валентина Петровна долго удивлялась, что реальность, к которой ее готовили, оказалась совершенно иной. Она ожидала увидеть растрепанное седовласое безумие, паутину по углам и грязное белье на полу, но все оказалось совершенно по-другому. В порядке и даже в благополучии оказалось. Картины в резных рамах, стеллажи со старыми книгами, статуэтки, подсвечники и свежий сыр на полке в холодильнике, а также чистые полы и приятный цветочный запах, который встретил ее уже на пороге – вот тот мир, в который была вынуждена заточить себя «увядшая роза» по имени Раиса Марковна Фельдман.
Обсуждать контрасты с бывшей опекуншей Раисы Марковны мама Кати не стала. Оформив нужные документы, она стала навещать художницу даже чаще, чем было нужно. Женщины сдружились, Раиса Марковна, казалось, расцвела и даже строила планы о самостоятельной вылазке в парк, но все оборвалось в один момент. Высокое давление, звонок Валентине Петровне, «Скорая». До больницы не довезли.
А потом Валентина Петровна и Катя узнали о том, что умершая завещала им квартиру со всем ее содержимым.
После осмотра квартиры Катя никак не могла прийти в себя. Известие о наследстве, которое упало им с мамой на головы, здорово сбило ее с толку. Завещание? Квартира? В старинном доме и в самом центре Москвы? Это что-то совсем за гранью. Они всегда жили очень скромно, а после того как отец ушел из семьи, несколько лет пытались привыкнуть к новому образу жизни.
Кате было семь, когда она виделась с отцом в последний раз. Именно так: они переглянулись, но не сказали друг другу ни слова, потому что нарядная первоклашка Катенька стояла в школьном дворе рядом с такими же, как она, во время школьной же линейки, а ее растерянный папаша прятался за спинами родителей, среди которых была и мама. Но маму Катя не заметила, а вот папу узнала. Он поднял руку и помахал ей. Катенька, обрадовавшись, тут же стала искать взглядом маму, чтобы сказать ей, что папа тут, вон он, смотри! Но через минуту никого похожего на него она не увидела. Потом и мама куда-то пропала. И вот так вот, потеряв обоих, Катенька чуть не заплакала прямо на глазах у всех.
